Гедимин озадаченно посмотрел на пробившийся в камеру луч.
— Запрещено, — донёсся с той стороны угрюмый голос охранника. — Запрещены передачи, приказ совета! Эй!
Что-то громко лязгнуло, и смотровое окошко распахнулось.
— Приказ Скегги, — веско обронил Вепуат, заглядывая в камеру. — Сарматов здесь пытать не будут. Гедимин, держи фляги!
В окошко просунулся водосборный контейнер, а за ним — массивная ёмкость с Би-плазмой. Гедимин узнал вещи, вынутые из его скафандра, и скупо улыбнулся.
— Моя броня в штабе?
— Само собой, — отозвался Вепуат. — К тебе Иджес хотел зайти, но Скегги запретил ему. А мне не запретил. Тебе что, правда еды не давали?
Гедимин качнул головой. С тех пор, как его вчера затолкали в карцер, ни дверь, ни смотровое окно вообще не открывались; сильной жажды и голода он не чувствовал, вот только в груди неприятно ныло.
Вепуат ждал у окошка, пока сармат напьётся; его взгляд ничего не выражал.
— Скегги хочет знать, что вчера случилось, — сказал он, когда Гедимин опустил флягу. — Сигнал пришёл такой, что…
Вепуат преувеличенно поёжился, высоко вздёрнув плечи. Гедимин молча сузил глаза. «Понятно. На сломанные ворота отряд не выехал бы. Вызывали небось на взрыв энергоблока, не меньше…»
— Вы были на станции? — спросил он. — Когда меня брали? Или потом?
Вепуат на секунду отвёл взгляд — ему явно было не по себе.
— Нас вызвали сюда… не на станцию, а прямо сюда — «брать диверсанта». Скегги потом спросил про саму аварию, про ликвидацию… Гварза сказал — пока не надо. И с тех пор никаких сигналов. Мы сами сходили — я, Скегги, Иджес, Ренгер даже…
Он озадаченно хмыкнул.
— Кто-то выбил ворота. Даже не внутри, а на проходной. Будто глайдером зацепили и дёрнули. Следов взрывчатки не видать, фон в норме, — Вепуат поднял взгляд на Гедимина и едва заметно ухмыльнулся. — Это всё — из-за выбитых ворот? Ремонтник, а зачем ты их сломал? Они были так плохи?
«Станция цела,» — про себя отметил Гедимин самую ценную информацию. «Значит, обошлось. Вовремя разрядил. Надо им на такой случай какую-нибудь ломкую конструкцию…»
— Я же говорил Скегги. И для Гварзы оставлял письмо… — он вспомнил слова Гварзы об «угрозах» и досадливо поморщился — «зря только стену поплавил». — «Кипящая сигма». Слышал о таком?
Он с надеждой посмотрел на Вепуата. Тот покачал головой.
— Ты ЭСТ-лучи вечно называешь «сигмой». ЭСТ-лучи неопасны, и мы на них не…
— Уран и торий! — Гедимин грохнул кулаком по двери и стиснул зубы от внезапной боли — он уже отвык взаимодействовать с предметами без бронированных перчаток. — Иногда на станции растёт сигма… ЭСТ-фон. Вся она фонит, каждая гайка. И постоянно меняет интенсивность. Это «кипение». Сначала меняет по чуть-чуть, потом — всё сильнее. А потом «разряжается». Обычно — аварией. Если повезёт — мелкой. У меня так реакторы взрывались…
Он прижал ладонь к одному из старых шрамов и болезненно сощурился.
— Гварза должен был отслеживать. И разряжать заранее. Пришлось мне. Ну, хоть не пристрелили… — он невесело ухмыльнулся.
— Вот как… — протянул Вепуат. — Такая атомщицкая штука… Не помню такого в справочниках, а надо бы внести. А кто ещё про неё знает? Маккензи? Айзек Норд?
Гедимин пожал плечами.
— Хольгер знал. Он мёртв.
В коридоре загудела, открываясь, дверь, и недовольный охранник снова зашевелился.
— Стоять! Приказ…
— А ты останови, — мрачно ответил ему Иджес, и через секунду его ладонь уже просунулась в смотровое окошко. Гедимин крепко её сжал. За дверью кто-то выразительно хмыкнул.
— Скегги тебе что сказал?
— Пошёл он, и ты вместе с ним! — огрызнулся Иджес, нехотя разжимая пальцы. — Я в вашей банде только из-за атомщика. Гедимин, как ты тут? Я хотел тебе фляги принести, но твоих не нашёл, держи мои…
Гедимин помахал флягами.
— Уже принесли. Я цел. Сижу. Скучно. Никто не знает, надолго?
Иджес отодвинулся от окошка и, как показалось Гедимину, переглянулся с Вепуатом.
— Я расскажу Скегги про кипящие лучи, — медленно проговорил разведчик. — У нас там никто не поверил, что ты диверсант.
Иджес громко фыркнул.
— Атомщик жизнь отдаст за свои реакторы. Чтобы он станции сделал что-то плохое⁈
Гедимин уткнулся взглядом в пол.
— А Скегги пойдёт в совет, — продолжил Вепуат. — Там не только Гварза. Ничего серьёзного ему одному сделать не дадут. А потом — подумаем, как тебя вытащить.
«Ничего серьёзного…» — у Гедимина внезапно заныла спина, и он недобро сощурился. «Он меня должен бы благодарить. Может, и правда — перестать за ними бегать и подчищать? Притащили чужую технологию, — пусть вам чужаки и чинят…»
— Я ещё вечером зайду, — под фырканье Вепуата пообещал Иджес, заглядывая в карцер. — Эта банда пусть как хочет, а я тебя не оставлю.
— Банда! Банда первая вспомнила, что его тут держат без воды, — проворчал Вепуат. — Держись, ремонтник. Придётся поскучать ещё немного.
06 декабря 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Tza hasu!» — Гедимин с досадой провёл ладонью по стене, стирая невидимый чертёж. «Взаперти мозги отключаются. Или без бумаги трудно думать? Скорее бы наружу, пока совсем не отупел…»
В карцере было тихо. Иджес и Вепуат заглянули с утра и ушли, до вечера было далеко, еды и питья в камере хватало, а охранник общаться не лез. Гедимин в очередной раз измерил шагами тесную комнату и сел на матрас — думать о влиянии спуска и подъёма на реакторы в разных режимах работы. «Корабельные установки переносили даже ракету в борт. Но там был мой реактор. А тут — Куэнн его знает. Их вообще проверяли в движении?»
Гедимин вспомнил долгие недели испытаний, реактор на бронеходе и попытки Линкена сделать мёртвую петлю на лунной
