Я решил проверить этот тезис на практике. Скажем так, подвергнуть его критическому анализу. Долго думать, как это сделать, не пришлось. Я здраво рассудил: раз мое сознание занимает лидирующие позиции, надо на время пригасить его.
В голове моментально возникла идея, как это провернуть. Я представил свое сознание огнем внутри керосиновой лампы и мысленно покрутил регулировочный винт, по максимуму укорачивая фитиль. Язычок яркого пламени мгновенно угас и превратился в едва теплящийся огонек.
В тот же миг я ощутил, как темная волна чужого сознания захлестнула меня с головой и едва не погасила пламя внутри воображаемой лампы. Пришлось немного добавить огня, чтобы не раствориться навсегда в чуждой мне звериной сущности.
Словно находясь за пределами тонкостенной комнаты, я услышал сердитое рычание и быстрый скрежет когтей. Потом послышался нарастающий хруст, и узкие полоски серого света наискось пронзили окружающую меня темноту. Несколько мгновений спустя хруст усилился, и тонкий лист древесноволокнистой плиты с треском разломился на несколько неравных частей.
Зверь с оглушающим ревом напряг мускулы. Сжимающие его тело с боков доски затрещали. Он издал еще один громогласный рык и выбрался наружу из тесной темницы, оставляя на торчащих в разные стороны обломках ДВП клочки черной шерсти.
Я тотчас мысленно выкрутил фитиль до предела, загоняя сознание зверя обратно в его темную и мрачную берлогу. Когда я снова ощутил себя внутри временной оболочки и смог нормально воспринимать все, что происходит вокруг, то решил посмотреть, что же все-таки мешало мне двигаться и спровоцировало панику.
Тот самый таинственный ящик с тонкой крышкой на деле оказался перевернутым вверх дном старым платяным шкафом без дверок. Он упал на меня во время загадочного катаклизма, очень похожего на землетрясение. Во всяком случае, мне так показалось, ведь сейчас на стенах полуподвального помещения появились длинные зигзаги сквозных трещин. Раньше, и я могу поклясться в этом, их тут не было. Говорю это с уверенностью, поскольку, прежде чем очутиться с жуткой головной болью под неведомо как свалившимся на меня шкафом, успел вдоль и поперек изучить каменный мешок моей темницы. Разумеется, я сделал это не сразу после того, как меня бросили в подвал. Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после мощного удара одного из подельников Арины по голове. И, думаю, времени на это ушло предостаточно.
Прежде чем покинуть подвал через одну из трещин (прикинутая на глаз ширина давала все основания надеяться на счастливый исход дела), я решил посмотреть, что же такое твердое давило мне в затылок.
В подвале было достаточно светло. Косые лучи дневного света широкими полосами просачивались сквозь разломы в стенах и забранное решеткой окно. Одна из трещин находилась напротив того места, где я стоял. Проникающий сквозь нее свет под углом падал на землю внутри каркаса старого шкафа, но тень от торца закрывала тот участок, где когда-то находилась моя голова.
Я обошел узкую коробку из залитых формальдегидной смолой прессованных опилок, уперся руками в днище с торчащими по бокам короткими ножками и толкнул вперед. Пародия на хорошую мебель проехала по земле с десяток сантиметров, пока во что-то не уткнулась торцом. Я не стал слишком уж усердствовать в попытках сдвинуть ее еще дальше, поскольку и так уже увидел, что мне мешало.
Этим загадочным предметом оказался небольшой камешек чуть крупнее фаланги моего указательного пальца. Будь он размером с приличный булыжник, после падения на него головой я бы навсегда остался в этом подвале. Повезло, что и говорить.
Полностью удовлетворив любопытство и не желая больше терять время понапрасну, я направился к показавшейся мне подходящей для побега сквозной щели в стене. К несчастью, глазомер меня подвел. Не так чтобы сильно я и ошибся, всего-то на несколько сантиметров, но именно их мне и не хватило.
Стены этого здания старинной постройки были толщиной чуть ли не в целый метр. Я бросил попытку выбраться наружу через разлом в стене, когда почувствовал, как острые грани кирпичных обломков царапают спину и грудь, сжимаясь, что твои тиски. «Ну его к нюхачам такой риск, – отступил я. – Застрянешь еще и будешь тут куковать зажатый между камнями, пока не похудеешь или, что еще хуже, не сдохнешь от голода. Лучше уж выбраться через окно. Понятно, решетка и все такое, но вроде одна из трещин проходит как раз рядом с торчащими из стены квадратными штырями. Что если мне удастся раскачать решетку и выломать эти железяки вместе с ней?»
Осколки выбитых стекол торчали из деревянной рамы, напоминая акульи зубы. Несколько кусочков стекла сверкали в пыли на земляном полу, отражая падающий на них свет. Осторожно, чтобы не пораниться об острые грани осколков, я выдернул их из рассохшейся древесины и отшвырнул к дальней стене. Один из этих кусочков стекла со звоном разбился о кирпичи отделяющей меня от других помещений подвала перегородки.
Когда в раме не осталось ничего, что могло бы мне навредить, я подергал решетку старинной работы, проверяя крепления на прочность. Штыри качались в стене, но моих сил не хватало, чтобы значительно расширить трещины в камнях и выбить кованую преграду к нюхачьей матери. «Что ж, придется снова прибегнуть к услугам временного пристанища моего духа», – решил я.
Перед тем как дать волю соседу по телу, я прислушался, надеясь понять, что происходит снаружи. Но, сколько бы ни напрягал слух, так ничего и не услышал, кроме тихого шороха листвы. «Выходит, Арина со своими приспешниками отправилась на штурм лагеря, – подумал я, – а может, пошла к себе в логово, чтобы там пополнить перед атакой ряды прореженной, в том числе и моими стараниями, армии мутантов».
Меня это вполне устраивало. Я планировал как можно скорее отыскать «витализатор» и вернуться в свое тело, прежде чем продолжить поиски Насти и сына. Один раз я их уже нашел и прекрасно помнил, чем все это закончилось.
«Даже если предположить, что и она, и мой сын каким-то чудом догадаются, что настырный мутант – это я собственной персоной, у нас ничего не выйдет. Взять хотя бы аспект общения. Как я донесу до них свои мысли? Они ж ни бельмеса не поймут из моего рычания. Это как разговаривать с собакой. Как вариант, я, наверное, смог бы царапать когтями на земле все, что хочу донести до них. Но ведь, опять же, как долго это сможет продолжаться? Скиталец яснее ясного сказал, что у меня жесткие ограничения по времени. А раз так, пора браться за дело!»
Я снова провернул фокус с воображаемой лампой, только на этот раз решил действовать не столь радикально. Штыри под моим натиском заскрипели, слегка изгибаясь. В проходящих через глубокие отверстия в стене трещинах что-то захрустело. На широкий подоконник посыпались кирпичная крошка, пыль и мелкие камушки.
Усилий явно не хватало, и я позволил себе еще глубже уйти в тень. Яростный рев и грохот железа заполнили узкую каморку моей темницы. И снова желаемый результат оказался недостижим. Слишком уж глубоко сидели черные от времени стержни в стене, и слишком узкими оказались неизвестно как возникшие в стене трещины.
