Книга Пришедшая с туманом - Лена Летняя

– Забвение не было моим проклятием. Забвение было милосердием моей сестры. Но каждый раз, когда она помогала мне забыть, я стремился вспомнить, что именно забыл. Рано или поздно вспоминал. И снова просил ее помочь мне забыть, пока однажды она не стерла все, в том числе и меня самого.

Нергард (точнее, Некрос, но к этому имени я пока не успела привыкнуть) сказал мне это уже тогда, когда мы снова оказались в его личной гостиной. Он рухнул на кушетку перед камином, дрожа как в лихорадке. Я укрыла его пледом, оставшимся лежать здесь с нашего последнего разговора, но потом пожалела: хоть его и бил озноб, сам он сгорал от жара.

Наше возвращение в замок я помню смутно, потому что почти не спала всю ночь, проведенную в пещере. Впрочем, никто не спал. И впавший в ступор Нергард, и взволнованная Соланж, в глазах которой я впервые видела слезы, и даже сбитый с толку Охотник.

Последний был обескуражен с того момента, как лорд Нергард назвал нам свое настоящее имя и добавил:

– А ее звали Вита. И она была моей сестрой. Не по крови, но по сути.

– Вита? Некрос? – переспросил Охотник. Я не знала, чего больше в его тоне: удивления или недоверия. – Как боги, которым поклоняются у меня дома? Неужели тот жрец, за которого выдали замуж мою сестру, был прав?

В тот момент я не поняла, о чем он говорит: прежние рассказы просто вылетели у меня из головы. Все, о чем я могла думать, – это состояние Нергарда, которого нахлынувшие воспоминания практически убивали.

Через несколько часов мы двинулись в обратный путь, забрав с собой тело Ведьмы: Нергард отказался оставлять его в гроте с озером.

– Она заслуживает нормальной погребальной церемонии, – объяснил он.

Никто, конечно, не стал спорить, видя, в каком он состоянии. Было важно поскорее добраться до замка, потому что Нергарду могло понадобится время на то, чтобы прийти в себя, а мы не знали, сколько у нас есть, прежде чем советник сделает следующий ход. Замок, по крайней мере, мог выдержать осаду.

Впрочем, Нергард, возможно, теперь знал, чего ждать от Древнего, но пока ничего нам не рассказывал. Признавшись, кем была Белая Ведьма, он надолго ушел в себя. Заговорил снова, только упав на свою любимую кушетку, когда я в отчаянии попросила его не молчать.

– Ты весь горишь, – заметила я, гладя его по щеке. – Нужно позвать доктора. Это может быть из-за раны.

Накануне он позволил нам перевязать себя, но с тех пор никто не проверял руку, всякое могло случиться. Но Нергард только покачал головой, поворачиваясь на бок и устремляя взгляд на огонь. Я сомневалась, что он видит именно его, но смотрел он исключительно в сторону камина.

– Не нужно. Тело просто пытается справиться с огромным объемом информации и эмоций. Ему нужно время.

– Возможно, – не стала спорить я. – Но ему может понадобиться и помощь.

– Нет, – снова отказался он. – Это всего лишь тело.

– Но другого у тебя нет, надо с этим как-то считаться!

Он наконец посмотрел на меня и странно улыбнулся. Вся его мимика как будто стала другой. Он иначе хмурился, иначе морщился, даже моргал иначе. А уж смотрел… Я совсем не узнавала его взгляд, словно лорд Нергард исчез, а его тело занял кто-то другой.

Наверное, так и происходит, когда ты вдруг вспоминаешь настоящего себя.

– Вообще-то это уже… пятое мое тело, – возразил Нергард, все еще глядя на меня. – Помнишь, ты спрашивала, служит ли мне Черный Демон? Так вот, он не служит мне. Я и есть он. Тот, кто с тобой разговаривает, – это Некрос, бестелесная сущность, которую ты видела тогда ночью у мертвой деревни, когда на нас напали туманники. Лицо, которое ты видишь, принадлежало мужчине, чья жизнь закончилась в тот момент, когда он встретил меня на своем пути. Я не могу долго существовать вне тела. Мне нужно… вместилище. Мы все такие.

– Все? – переспросила я, продолжая касаться его лица и волос, успокаивающее поглаживая.

Когда он говорил, дрожь немного унималась, и сам он выглядел спокойнее, как будто переставал разваливаться на части и даже немного собирался воедино. Значит, пусть говорит. Может быть, когда он выговорится, ему станет легче.

– Древние?

– Так нас назвали в этом мире, – кивнул он, снова переводя взгляд на огонь. – В предыдущем нас считали богами. А там, где я родился, у таких, как я, было несколько названий. Стражи. Хранители. Старшие. Привратники.

– Расскажи мне, – мягко попросила я, неуверенно улыбаясь. – Расскажи мне все, пожалуйста. С самого начала.

Я боялась, что он откажется. Опомнится и снова замкнется в себе, как это случилось в пещере, но после недолгого молчания Нергард заговорил:

– В моем родном мире силой, которую здесь называют магией, владел каждый. В разной степени и в разном виде, но не было такого, чтобы кто-то не мог черпать невидимую энергию. На этом строилась вся наша жизнь. Различались лишь источники: кто-то брал энергию стихий, кто-то – энергию эмоций. Некоторые получали силу от самой сути жизни и смерти. Так было веками. И веками существовали мы.

Его голос охрип к концу фразы, Нергарду пришлось откашляться, чтобы продолжить.

– Мы отличались от других. Мы не черпали энергию, как прочее население, мы сами были этой энергией. Некоторые считали, что мы и есть источники, но я не знаю, так ли это. Наше могущество было практически безгранично, но так же велика была и наша ответственность. Мы были созданы, чтобы следить за порядком, за разделением и за правилами.

– За разделением? – переспросила я, потому что это показалось совсем непонятным.

– Да. Главное правило гласило: каждый должен черпать силу лишь из одного источника. Источник этот не выбирался, а определялся по рождению. Это делило общество на нерушимые касты, но обеспечивало порядок и взаимодействие. Взаимовыгодное сотрудничество между кастами. Другое правило гласило, что нельзя брать больше, чем необходимо, или использовать силу другим во вред. Это обеспечивало покой и процветание. Но мой народ мало чем отличался от людей. Жадность и зависть встречались и среди нас. Всегда есть те, кто хочет больше, чем нужно. Кто желает вершить собственную справедливость. Или кто просто не хочет соблюдать правила. Поэтому и были нужны мы. Стражи.