Это было ее дитя. Ее ребенок уезжал от нее, и уезжал со злобой и горечью в душе.
— Только помни об одном, Кристин, — сказала Лидия после того, как взяла себя в руки, — что я люблю тебя. Ты значила очень многое для меня, когда была ребенком, перед тем как отправилась в Америку. Возможно, я допустила ошибку, отослав тебя, — ты выросла вдалеке. Но я сделала это ради твоего блага, и если ты теперь уйдешь из моей жизни, то мне будет не хватать тебя больше, чем я могу выразить.
— Я постараюсь все это запомнить, — холодно ответила Кристин. — Хотя пока ты с отцом живешь под одной крышей, нам будет очень сложно быть друзьями.
Лидия выпустила руки дочери и с усилием произнесла:
— И еще об одном я должна тебе сказать и прошу отнестись к этому очень-очень серьезно. Когда ты рассказала мне о своем необычном даре исцелять, ты сказала: «Не могу отделаться от мысли, что должна быть какая-то причина для этого. Почему мне дана эта сила? Мне, из всех людей?» Не думаешь ли ты теперь, что причина совершенно очевидна: почему тебя из всех людей выбрали вылечить Стеллу Хампден?
Кристин испуганно посмотрела на мать. Лидия видела, как мысль захватила дочь, а затем, словно не желая принимать такое объяснение и чувствуя, что должна отвергнуть его, она ответила:
— Уж конечно, предположить, что я была послана в этот мир только для того, чтобы исправить грехи отца, значит завести идею совпадений слишком далеко.
— Быть может, не слишком далеко для Бога? — предположила Лидия.
— Не желаю верить в Бога, который допускает подобное, — с горячностью ответила Кристин, а потом вдруг опустила глаза под взглядом матери. — Не могу об этом спорить, потому что сама не знаю, что я думаю… Сегодня на свадебной церемонии Филипа… Но нет, это невозможно выразить словами… — Она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, затем добавила как будто себе одной: — Возможно… религия и есть ответ на все… Как бы там ни было, можно принять это… в качестве объяснения.
На одну минуту она стала простой и естественной, но уже в следующую — словно пожалела, что опустила свою маску и открыла перед Лидией, пусть даже на короткую секунду, хаос своих мыслей и чувств — она вновь прибегла к холодной суровости.
— До свидания, мамочка. Не волнуйся за меня, я буду в полном порядке. Мне придется много и тяжело трудиться, но однажды, возможно, мне будет легко забыть несчастье, которое меня заставили пережить.
— До свидания, родная. — Лидия хотела ее обнять, но Кристин подарила ей легкий поцелуй в щеку и отвернулась. — Береги себя, — взмолилась Лидия, — хорошо?
— А какое это имеет значение? — ответила Кристин, пожав плечами.
— А деньги? — в отчаянии воскликнула Лидия. — У тебя достаточно денег, дорогая?
— В избытке, благодарю, — ответила Кристин. — Кое-что осталось от того, что тетя Иоанна дала мне на дорогу домой. Но если тебя это так волнует, я уже решила продать свои драгоценности. У меня их немного, только броши и браслеты, которые ты дарила мне, когда я была еще ребенком. К счастью, я могу их считать твоими подарками, а не отца, потому что уж он, конечно, не принимал участия в их выборе.
Кристин взялась за дверную ручку, Лидия пыталась сказать что-то еще, но ее душили слезы. Она только и сумела пробормотать:
— Храни тебя Господь, родная.
— До свидания, мамочка. — Кристин взмахнула рукой в прощальном жесте и ушла.
Лидия плакала, как ей показалось, очень долго, а затем пришла Роза, принесла ей чай — средство от всех болезней, по мнению служанки.
— Ну сколько можно расстраиваться? — сказала Роза, поставив чашку рядом с Лидией и вынув для нее чистый носовой платок из ящика комода.
Лидия не пыталась скрыть слезы.
— Кристин очень молода, — сказала она, — так ужасно молода и уже так несчастна. А что я могла сделать? Абсолютно ничего.
— Мисс Кристин, может быть, и мало лет, но по уму ей гораздо больше, — мудро сказала Роза. — Она приняла тяжелый удар, но выкарабкается сама. Сейчас вы ничем не можете ей помочь, разве что приготовиться к ее встрече, когда она захочет вернуться.
Лидия не стала спрашивать, как Роза узнала о том, что случилось. Роза всегда обо всем узнавала. Если что-нибудь происходило в доме или с кем-нибудь из домочадцев, это тотчас становилось известно Розе.
Поправляя покрывало, она добавила:
— И хоть мисс Кристин и родилась последней, но мистер Филип моложе ее во многом, а кроме того, тот, кто дальше всех идет, тот больше всех страдает, не забывайте об этом.
Когда Роза вышла из комнаты, Лидия задумалась над ее словами. Неужели перед Кристин лежал большой путь? Да, наверное, Роза права. Кристин была личностью. Девочка очень во многом, по ее собственному же признанию, напоминала Ивана. Лидия подумала, что они с Филипом относятся к тихим людям, хранителям очага, которым довольно узкого семейного круга и которым нужна лишь любовь, доброта и покой. Они предоставили Ивану и Кристин поиски восторгов, желание достичь большего, чем возможно, стремление к тому, что всегда остается недосягаемым.
Но, несмотря на все это, Кристин оставалась ее ребенком, и этот ребенок, которого она вынянчила, заставил Лидию тосковать всю ночь. На следующее утро, когда Иван зашел к ней после завтрака, она была бледной, с усталым взглядом. Он уезжал в Лондон и хотел попрощаться. Торопливо произнес несколько слов с непривычным смущением, словно стыдился себя и тех откровений, которые она услышала от него накануне. Ему было так несвойственно беспокоиться о прошлом, пусть даже самом важном и иссушающем душу, что Лидия поняла: на этот раз он был вытряхнут из собственного эгоизма, и взрыв Кристин оставил свой след, который теперь нелегко будет стереть.
А сейчас ей предстояло ждать новостей об Элизабет. «Беда никогда не приходит одна», — подумала она. Проблем было много, но эта многочисленность отдаляла их на нужное расстояние, не позволяя принять огромные размеры.
Раздался резкий телефонный звонок. Лидия моментально сняла трубку. Но оказалось, что кто-то хотел поговорить с Иваном, и она быстро объяснила звонившему, где можно найти мужа.
Лидия волновалась об Элизабет, но твердила себе, что, возможно, если нет новостей, то это уже хорошо. Если бы сестре было совсем плохо, старшая медсестра обязательно дозвонилась бы к ней.
Лидия направила кресло к большой серебряной чаше в гостиной, чтобы поправить букет, когда горничная открыла дверь.
— К вам джентльмен, мэм. Он спрашивал мисс Кристин, а когда я сказала, что она уехала, попросил разрешения увидеться с вами.
— Кто он?
— Подполковник авиации Хампден, мэм.
— Пригласите.
Лидия отъехала на свое любимое место, чуть слева от камина. Она смотрела на дверь и увидела, как вошел Харри Хампден. Ей с первого взгляда понравилось его серьезное лицо с правильными чертами. Он шел к ней, тяжело опираясь на трость.
