– Джаз, приятель, ты ешь слишком много этой хреновой рыбы. – Рой Младший стоял у меня на «кухоньке», жевал жвачку и гримасничал, одновременно почесывая спину левой рукой, как будто пытался вытащить осколок, застрявший между лопатками.
– Ты так думаешь? – Я посмотрел на двух морских окуней, распластавшихся на деревянной поверхности разделочной доски, как дары провинившегося Нептуна.
– Я это наверняка знаю, приятель. Сначала лосось. Потом ты брал морской язык. После этого мидии – это, правда, не совсем рыба, – а теперь эти ублюдки. – Рой распрямился. Он в первый раз находился у меня в квартире и явно стремился извлечь из этого все возможное.
– Это такая фаза, Рой, как было с грибами в прошлом году. Закончится сама собой, прежде чем успеешь это осознать. – Мне ужасно хотелось закурить сигарету, но я сопротивлялся этому желанию из-за рыбы.
– Ну, я тебе кое-что скажу, приятель: мой дядя Тревор тебя очень любит. Ты покупаешь у него больше товара, чем новый ресторан, который, скажу я тебе, – в точности как все остальные новые заведения на Хэрроу-роуд – хренов сортир.
– Прямо беда.
Он покачал головой с видом разочарованного местного жителя, недовольного вторжением окружающего мира.
– Ты давно был на Хэрроу-роуд, Джаз?
– Не очень.
– Ты видел, в каком там все виде?
– Ну, я бы не…
– Это просто вонючая дыра, вот что. Извини, вырвалось, – он скривил губу. – Мелкий бизнесмен прилагает все усилия, чтобы поднять местную экономику, хочет гордиться своим районом, хочет, чтобы тут все шло хорошо… но он может не беспокоиться, на хрен. Какой смысл? С тем же успехом можешь подтирать задницу пятидесятифунтовыми бумажками, Джаз, – он глубоко вздохнул. – Я вот что тебе скажу: я там был вчера без десяти час – без десяти час, чертовой пятничной ночью, подумай только – и что ты думаешь? Мне предложили четыре оральных секса, три унции героина и пару косяков, – и все это за то время, что я стоял в очереди в MFC.
Я покачал головой.
Рой, казалось, испытывал неподдельное омерзение.
– У меня есть свой дилер, и заказов хватает, спасибо тебе, но даже бы я не был таким, какой я есть – и каким буду, кстати… Даже если бы я не был таким, я бы все равно не позволил этим грязным бродягам трогать меня руками за член, не говоря уж о чем-то романтическом.
– Что такое MFC?
– Жареные Цыплята из Мэна.[92] Новое заведение. Раньше там были Жареные Цыплята из Юты.
– Жареные Цыплята из Мэна?
– Ага.
– Ты имеешь в виду Мэн, который через э»?
– Хрен его знает, – нахмурился Рой.
– Штат Мэн находится на севере США, – пояснил я.
– И? Что из этого? Что такого, Джаз?
– Я всегда думал, что жареные цыплята ~– это южное блюдо, которое популярно в таких штатах, как Кентукки, Теннесси или Луизиана. Знаешь, обычно говорят: южные жареные цыплята. Мэн всегда был знаменит морепродуктами и… омарами.
Он сардонически фыркнул, сморщив нос:
– Ясное дело. В следующий раз непременно расскажу об этом Базу и Спэну, когда загляну к ним. «Извините, ребята, вы подаете неправильное дерьмо: должны быть Жареные Омары из Мэна. Один тип с Уорвик-авеню говорит, что надо так. Пошлите к чертям цыплят и беритесь за омаров». – Он саркастически ухмыльнулся, как школьник, а потом перешел к более философскому вопросу: – Ты только послушай себя, Джаз, ты просто одержимый. Я думаю, все эти морепродукты из-за твоей новой пташки. Ты с ней мягкотелым стал, приятель. Мясо мало покупаешь; по вечерам из дому не выходишь; старик говорит, третьего дня ты стоял в магазине и ждал, чтобы узнать, какую песню крутят. Крис де Блин Бург. Что с тобой, приятель?
– Трудно сказать.
Рой понизил голос и внезапно снова стал выглядеть на свои семнадцать:
– Ее ведь сейчас тут нет, правда?
– Нет, она пошла к себе.
Он кивнул.
Я достал бумажник и протянул ему банкноту в десять фунтов.
– Отлично, – он вытащил пачку банкнот из нагрудного кармана и засунул мою купюру в середину. – Кстати, классное местечко, приятель. Просто хренов дворец. Я и сам себе такую хочу на следующий год; не возражаешь, если я быстренько гляну, как тут у тебя?
У меня не осталось времени, чтобы найти ответ на его вопрос, поскольку он уже исчез в студии. Я бросил еще один взгляд на окуней. Забавно, как пустые глаза мертвой рыбы могут выглядеть такими умоляющими.
Из-за двери раздался голос Роя:
– Очень здорово, Джаз. Очень. Черт. Здорово. Я и не думал, блин. Думал, это просто – знаешь – немного чернил, ручка, стопка бумаги, немного закорючек и ничего особенного. Но это… магия, блин.
Загудел сигнал домофона. Я подошел и нажал на кнопку, не снимая трубку, а потом отправился в студию, к Рою.
Он обернулся:
– Ты уж не обижайся, Джаз, приятель. Но тут и вправду охренеть можно. Уважаю.
– Спасибо.
– И сколько за такое платят?
– Сейчас ты смотришь на пару тысяч, Рой.
– Ни хрена себе.
Мы оба стояли, уставившись на «Наследство». Рой заговорил намного серьезнее, чем обычно, почти академично:
– Не возражаешь, приятель, если я кое-что скажу?
– Валяй.
– И что здесь написано?
Что написано? Мысленно вставляя пропущенные пока заглавные буквы, я вслух прочитал стихотворение:
Когда я умер в прошлый раз, А я все время умираю, Когда тебя я покидаю, Пусть это было час назад: Часы для любящего – вечность, Я помню – что-то говорил Я помню, что тогда тебе Я нечто важное оставил, Велев: ты будешь сам себе Душеприказчик и наследство.
И я услышал голос свой: Скажи ей, что меня твоя Рука убила, а не я Себя убил, и я с тоской Послать ей сердце приказал, Но вскрыв меня, не отыскал Я сердца, где должно лежать. Не лгав при жизни – как солгать Я мог тебе в последней воле!
Но я нашёл один предмет, Почти как сердце, но грубее: Похожа форма, красный цвет, Но в нём огня и страсти нет. — Ни то, ни сё, как знать – быть может, Оно искусственное? Всё же Решил послать его тебе я. Но это сердце удержать Не мог мужчина, потому что Увы – оно было твоим.[93]
Рой медленно кивнул:
