Вера ожидает невероятного.
Александр Кумор — Макс, Макс, ты яблоки не забыл купить?
— Да не забыл я. Митя, ну что ты суетишься, как маленький! Смешно даже.
— Я не суечусь, я волнуюсь. А ты их спрятал? А то Цезарь найдет, и снова яблок в доме не будет. А мама их любит. Ей сейчас и нельзя ничего, кроме яблок.
— Найдет, еще купим. Тем более что вот он, Цезарь, с нами. И я маме еще груши купил и киви. Их она тоже любит. И они тоже гипоаллергенные.
— Ты уверен?
— Митя, ну я биолог все-таки. Первый курс МГУ, как-никак. Если ты так переживаешь, зачем сирень припер? На всю квартиру пахнет.
— Это романтично — сирень в марте. — Голос Воронова все-таки звучал не очень уверенно. — Если что, мы ее тебе в комнату спрячем. Ты все равно завтра обратно в Москву уедешь.
— И сирень ко мне в комнату, и Цезаря ко мне в комнату… Эх, чувствую я, будут меня в этой семье держать в черном теле. Правильно я от вас в столицу съехал.
— Не дрейфь, сиротка. Слушай, когда Иван с дамами подъедет? Времени совсем почти не осталось.
— Да подъедут. Никуда не денутся. Митя, да перестань ты дергаться! Все же хорошо.
— Не учи отца, — заворчал Воронов. — Никакого уважения к старшим. О, вон, едут!
Из подъехавших машин степенно выбрались Иван с Ириной, и, приплясывая от нетерпения на нерастаявшем снегу, вылетела Инна Полянская.
— Димка, — закричала она, — мы не опоздали? Иди, я тебя расцелую! И Максика тоже.
— Цезаря еще поцелуй, — пробурчал Максим, который терпеть не мог всех этих телячьих нежностей.
— Вы чего, собаку с собой приперли? — изумилась Инна, увидев Цезаря. — Ну, вы, парни, даете! Нашли место.
— Это член нашей семьи, — сказал Максим, неодобрительно глядя на мамину подругу. — Вся семья здесь, и он здесь. Это правильно.
— Конечно, правильно, — успокоил его Воронов, у которого слегка тряслись руки.
Подъехала еще одна машина, из которой вылезли Алиса Стрельцова и Наталья Удальцова с мужем Леонидом.
— Не опоздали мы? — с тревогой спросила Алиса.
— Нет, она еще не вышла, — снова закричала Инна. Эта женщина просто не умела говорить тихо.
В здании, у которого они стояли, открылась центральная дверь, и на пороге показалась улыбающаяся Лелька с большим свертком в руках. Вслед за ней выглянула недовольная санитарка, держащая в руках сумку с вещами.
— Ну что стоишь, папаша? — недовольно позвала она застывшего, как соляной столб, Воронова. — Возьми ребенка-то у жены! Да и пакет примите уже, холодно мне, чай, тут стоять.
Максим забрал у нее пакет и протянул букет цветов.
— Спасибо вам, — сказал он, косясь на компанию, которая, гомоня во все горло, сгрудилась вокруг Лельки и взявшего у нее из рук драгоценный сверток Воронова. — У нас тут, видите, все немного не в себе.
— Бывает. — Хмурая тетка неожиданно засмеялась. Как солнышко сквозь тучи, промелькнула улыбка на ее морщинистом угрюмом лице, и стало видно, что она совсем еще не старая, уставшая просто. — Когда радость, оно завсегда хорошо. Давайте, растите на здоровье.
Нежно прижимая к себе сверток, Дмитрий слышал лишь, как громко бухает у него в груди сердце. Тонкие Лелькины пальчики откинули угол одеяльца с крошечного зажмуренного личика. Ничего красивее Дмитрий в своей жизни не видел.
— Как мы ее назовем? — хриплым шепотом спросил он у Лельки.
— Вера, — ответила она и улыбнулась так, как улыбалась только ему. — Надежда в нашей семье была. Любовь есть. А теперь будет еще и Вера.
— Да, — согласился он. — Вера в то, что все будет хорошо, нужна обязательно. Теперь я это точно знаю.
Десять правил для тех, кто надеется и верит:
1. Всегда и во всем иди до конца.
