Однако помочь им ничем нельзя. Нужно ввести Такхизис в заблуждение, заставить считать, что Боги лун пали жертвой заговора и сейчас сражаются с новыми Богами. И погибнут от рук Богов Серого.
Заранее предупрежденные Рейстлином Маджере, трое Богов прибыли в Башню, чтобы самим заманить новых Богов в ловушку, когда те отважатся переместиться в Кринн.
— Это наш мир, — произнесла Лунитари, и остальные двое повторили ее слова.
Баньши в ужасе забились в самые дальние щели, ощутив поступь Богов. Китиара спала в своих покоях, видя в снах Корону Власти.
Боги отправились в ту комнату, что описал Рейстлин, переместившись напрямик, сквозь толщу земли и камня. Они появились в хранилище и собрались вокруг единственного предмета, находящегося там, — Песочных Часов Звезд. Боги смотрели, как песчинки будущего, блистая и искрясь, собрались в верхней части — нижняя была темной и пустой.
— Лицо в темноте! — внезапно указал пальцем Нуитари. — Приближается один из нарушителей!
— Вижу второе, — сказал Солинари.
— А я третье, — подтвердила Лунитари.
Боги собрали всю свою магию воедино, забрав ее из всех уголков мира, ухватив огонь и молнии небес, бури и ураганы, ослепление тьмой и ослепление светом. После чего трое Богов ступили внутрь Песочных Часов, бросив вызов противникам.
Но оказавшись в темноте, куда падали яркие песчинки, Боги магии не нашли врагов. Они увидели только друг друга и далекие звезды, сверкающие иглами света. Светила начали вращаться, сначала медленно, а затем быстрее, закручиваемые черным вихрем, вырастающим вдали.
Вокруг были абсолютная тьма и тишина, незыблемая и вечная. Боги больше не могли слушать песню Вселенной. Они больше не слышали голоса дружественных Богов. Они больше не слышали друг друга.
Каждый видел, как другие падают в пустоту. Трое Богов попытались собраться вместе, удержаться, но они уже двигались слишком быстро. Они отчаянно пытались найти способ спастись, но лишь убеждались, что выхода нет.
Боги упали в водоворот внутри водоворота, который будет вечно крутиться и вращаться, пожирая звезды одну за другой, до самого конца всех вещей.
Их руки не могли коснуться друг друга, но мыслям не было помех.
«Зеркальное изображение, — горько думал Солинари, — нет никаких других Богов. Мы всматривались в песочные часы и видели самих себя».
«Попались в ловушку времени, — рычал Нуитари, — в ловушку вечности. Рейстлин Маджере нас обманул! Он предал нас ради Такхизис!»
«Нет, — с отчаянием думала Лунитари, — Рейстлин сам был обманут».
9 Брат и сестра. Песочные Часы Звезд 24-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК
Рейстлин вышел из коридоров магии в Даргаардской Башне. Пылающее Око Дракона в его руке быстро уменьшалось. Оно уже сжалось до размеров мраморного шарика. Маг открыл поясной мешочек и бросил Око к остальным шарикам.
Комната была темна и, какое счастье, тиха. Баньши не имели причин распевать свою ужасную песню, поскольку их хозяин был далеко. «Сот будет отсутствовать еще долго», — прикинул Рейстлин.
Циан Кровавый Губитель так просто не отступит, особенно когда противник уже ранен. Конечно, дракону никогда не победить Рыцаря Смерти. Соту тоже никогда не убить Циана, поскольку тот может мгновенно переместиться в другую реальность при первых признаках серьезной опасности. Но пока дракон способен мучить и беспокоить врага, он будет виться вокруг, продолжая бой. Однако если все повернется против него, Циан немедленно изберет лучшую часть доблести и оставит поле брани противнику.
Рейстлин вошел в спальню Китиары. Сестра лежала в постели, глаза ее были закрыты, дыхание — глубокое и ровное. Маг ощутил мерзкий запах «гномьей водки» и предположил, что Кит скорее не заснула, а просто вырубилась. За эту версию говорил и тот факт, что Китиара спала одетой. Она носила мужскую рубашку с широкими рукавами. Кроме нее, на сестре были кожаные штаны в обтяжку и грязные сапоги.
У нее был повод для праздника. Скоро Китиара покинет Даргаардскую Башню. Несколькими днями ранее Такхизис вызвала ее на военный совет Повелителей Драконов в Нераку.
— Есть основания предполагать, что Такхизис объявит, будто Ариакас допустил слишком много ошибок в ходе ведения войны, — сказала Китиара брату. — Она выберет нового главу армии, того, кому доверяет больше всех. Того, кто сделал больше всех для победы.
— Похожего на тебя… — протянул Рейстлин.
Китиара улыбнулась своей знаменитой улыбкой.
Рейстлин подошел ближе к спящей сестре. Она вытянулась на спине, волосы в беспорядке разметались по подушке, одна рука покоилась на лбу. Он помнил, как смотрел на нее спящую, когда был маленьким. Смотрел во время ночей, когда был болен, когда лихорадка пожирала его худое тело, а Карамон, сидя рядом, развлекал больного брата дурацким театром теней на стене. Рейстлин помнил, как Китиара просыпалась, чтобы сделать ему примочки или напоить водой. Помнил ее раздраженные слова, мол, брату давно пора выздоравливать быстрее.
Кит всегда недолюбливала его слабости. Сама она никогда не бывала больной, даже на один день. Кит всегда считала, как позже понял Рейстлин, что он может излечиться сам, но не хочет этого. И все же даже во время выволочек сквозь показную грубость сестры часто проступала мягкость. И она первой заметила у него талант к магии. Она была той, кто нашел ему наставника. Рейстлин был многим обязан Китиаре, возможно, самой жизнью.
— Я напрасно трачу время, — сказал он себе.
Маг достал из мешочка розовые лепестки.
Глаза Кит двигались под закрытыми веками, она была в самой глубине сна. Китиара начала подергиваться и беспокойно шевелиться, что-то неразборчиво бормоча. Внезапно, издав жуткий крик, она села на кровати. Рейстлин проклял себя, отступая назад, считая, что он разбудил ее. Широко открытые глаза Кит были полны страха.
— Отгоняй его, Танис! — заорала она, простирая руки. — Я всегда любила тебя!
Рейстлин понял, сестра еще спит. Он покачал головой и громко фыркнул:
— Любить Таниса? Да никогда!
Китиара застонала и резко упала обратно на подушку. Она свернулась в клубок и натянула одеяло на голову, словно это могло спасти ее от увиденного кошмара.
Маг приблизился и, разжав пальцы, позволил лепесткам розы слететь с ладони.
— Аст тасарак синуралан крунави!
Слова дались трудно, словно их произносили чужие губы, сухие и безжизненные. Рейстлин списал это на чрезмерную усталость. Он немного подождал, пока не убедился, что сестра спит под властью заклинания, и только тогда ушел.
Маг уже закрывал дверь, когда его остановил голос. Голос, который Рейстлин надеялся и молился никогда не услышать снова:
