Ознакомительная версия. Доступно 63 страниц из 313
– Чай? – предложил он и, когда я кивнул, налил мне кружку из теплого чайника на его очаге.
– Что случилось? – спросил я, принимая кружку.
Я никогда не видел его в таком напряжении. Это было так не похоже на Баррича, что я боялся каких-нибудь ужасных новостей – что Уголек заболела или умерла или что он узнал о существовании Кузнечика.
– Ничего, – солгал Баррич и сделал это так плохо, что немедленно понял свою оплошность и поспешил ее исправить. – Дело вот в чем, мальчик. Сегодня ко мне приходил Гален. Он сказал, что ты будешь учиться Силе. И он потребовал от меня, чтобы я никоим образом не вмешивался, пока он будет учить тебя, – не давал советов, не требовал работы и даже не делил с тобой трапезу. Он был очень… резок. – Баррич помолчал, и я подумал, какое слово он заменил на более мягкое. Он отвел глаза. – Было время, когда я надеялся, что тебе предложат учиться, но этого не случилось, и я решил, что это, пожалуй, к лучшему. Гален может быть суровым учителем. Очень суровым. Я слышал разговоры об этом раньше. Он гонит своих учеников, но говорит, что требует от них не больше, чем от себя самого. И, мальчик, я слышал то же самое и о себе, если ты можешь этому поверить.
Я позволил себе легкую улыбку, но Баррич только нахмурился в ответ.
– Слушай, что я тебе говорю. Гален открыто тебя недолюбливает. Конечно, он совсем тебя не знает, так что ты здесь ни при чем. Его нелюбовь идет лишь оттого, кто ты и чему ты был причиной, – боги свидетели, это не твоя вина. Но если бы Гален сделал такое заключение, ему пришлось бы согласиться с тем, что это вина Чивэла, а я не помню, чтобы он признавал в Чивэле какие-нибудь недостатки… Но можно же любить человека и здраво оценивать его.
Баррич сделал круг по комнате, потом вернулся к огню.
– Просто скажи мне то, что собирался, – предложил я.
– Я пытаюсь, – огрызнулся он. – Это не так уж легко – подобрать нужные слова. Я даже не уверен, что должен разговаривать с тобой. Является ли это вмешательством или советом? Но твои уроки еще не начались, так что я скажу это сейчас. Делай для него все, что можешь. Не спорь с Галеном. Будь уважительно вежливым. Слушай его и учись так быстро и хорошо, как можешь. – Он снова замолчал.
– Я, собственно, так и собирался, – заметил я несколько резко, так как был уверен, что Баррич хотел сказать что-то совсем другое.
– Я знаю это, Фитц! – он внезапно вздохнул и рухнул в кресло у стола напротив меня. Потом стиснул голову руками, как будто она болела. Я никогда не видел его таким взволнованным. – Давным-давно я разговаривал с тобой… об этом, другом волшебстве, Даре. Проникать в сознание животных, почти превращаясь при этом в одно из них… – Он замолчал и оглядел комнату, как будто боялся, что кто-то может его услышать. Потом наклонился ко мне поближе и заговорил тихо, но настойчиво: – Не пачкайся о Дар. Я изо всех сил старался, чтобы ты понял, насколько это позорно и неправильно. Но я ни разу не почувствовал, что ты действительно понял это. О, я знаю, что ты по большей части подчинялся моим требованиям. Но несколько раз я чувствовал или подозревал, что ты делаешь нечто, чего не может позволить себе ни один порядочный человек. Говорю тебе, Фитц, лучше бы я увидел тебя… лучше бы я увидел тебя «перекованным». Да, и нечего так на меня смотреть. Я говорю то, что думаю. А что до Галена… смотри, Фитц, никогда даже не упоминай о Даре при нем. Не говори, даже не думай об этом поблизости от него. Я мало знаю про Силу и про то, как она действует, но иногда… О, иногда, когда твой отец касался меня ею, мне казалось, он читает в моем сердце лучше меня самого. Он видел то, что я скрывал даже от себя.
Внезапно кровь прилила к лицу Баррича, и в его глазах блеснули слезы. Он посмотрел на огонь, и я почувствовал, что мы подходим к сути того, что он должен был сказать. Не хотел, а именно был должен. В нем был глубокий страх, в котором он не мог себе признаться. Человек менее мужественный и менее суровый к самому себе дрожал бы на месте Баррича.
– …боюсь за тебя, мальчик. – Баррич говорил серым камням над очагом, и так тихо, что я с трудом разбирал слова.
– Почему? – Чем проще вопрос, тем лучше, учил меня Чейд.
– Я не знаю, увидит ли он это в тебе, или что он сделает, если увидит. Я слышал… нет, я знаю, что это правда. Жила на свете девушка, в сущности говоря – почти девочка. У нее был подход к птицам. Она жила в горах, к западу отсюда, и говорили, что она может вызвать с неба дикого ястреба. Некоторые люди восхищались ею и утверждали, что это от богов. Они относили к ней домашнюю птицу или звали эту девушку, если курица плохо неслась. Она не делала ничего, кроме хорошего, насколько я слышал. Но однажды Гален выступил против нее. Он сказал, что это извращение и что для мира будет очень плохо, если она доживет до того, чтобы рожать детей. И однажды утром ее нашли избитой до смерти.
– Это сделал Гален?
Баррич пожал плечами – жест, весьма для него необычный.
– Его лошади не было в конюшне в ту ночь, это я знаю. А его руки были в синяках, и у него были царапины на лице и шее. Но не те царапины, которые могла бы нанести женщина, мальчик. Следы когтей, как будто бы на него напал ястреб.
– И ты ничего не сказал? – усомнился я.
Он горько и отрывисто засмеялся:
– Кое-кто другой высказался еще до меня. Галена обвинил двоюродный брат той девушки, который работал здесь, в конюшне. Он не стал ничего отрицать. Они пошли к Камням-Свидетелям и дрались друг с другом, ища правосудия Эля, который всегда присутствует там. Судом выше королевского решаются там споры, и никто не может возразить против его решения. Мальчик умер. Все сказали, что это правосудие Эля и что мальчик солгал. Один человек сообщил об этом Галену. А тот ответил, что правосудие Эля заключалось в том, что девочка умерла, прежде чем родила, и ее двоюродный брат тоже. – Баррич замолчал.
Меня мутило от его рассказа, и холодный страх сковал меня. Вопрос, однажды разрешенный у Камней-Свидетелей, не может быть поднятым вновь. Это больше чем закон, это воля самих богов. Так что меня будет учить человек-убийца, который попытается убить и меня, если заподозрит, что я владею Даром.
– Да, – сказал Баррич. – Ох, Фитц, сынок, будь осторожным, будь мудрым. – Мгновение я чувствовал потрясение, потому что это звучало так, как если бы он боялся за меня. Но потом он добавил: – Не позорь меня. Не позорь отца. Не дай Галену повода сказать, что я позволил сыну моего принца вырасти полузверем. Покажи ему, что в тебе течет истинная кровь Чивэла.
– Попробую, – пробормотал я.
Той ночью я лег в постель разбитым и испуганным.
Сад Королевы был расположен отнюдь не поблизости от Женского сада, Кухонного сада или какого-нибудь другого сада в Оленьем замке. Он был на самом верху круглой башни. С тех сторон, которые выходили на море, стены были высокими, но к югу и к западу они были гораздо ниже, и вдоль стен стояли скамьи. Камень ловил солнечное тепло и предохранял от соленого ветра с моря. Воздух там был неподвижным, почти как если бы кто-то прижал руки к моим ушам. Тем не менее этот выращенный на камнях сад выглядел странно запущенным. В нем были каменные бассейны – может быть, купальни для птиц, а может, они некогда были своеобразными клумбами водных растений – и различные кадки и горшки с землей вперемежку со статуями. Вероятно, некогда там пышно цвели растения. Теперь от них осталось только несколько сухих стеблей, землю покрыл мох. Засохшие побеги плюща ползли по полусгнившей решетке. Это наполнило мое сердце застарелой тоской, промозглой, как первое дыхание наступающей зимы, которое уже чувствовалось в воздухе. «Лучше бы это место отдали в распоряжение Пейшенс, – подумал я. – Она бы снова вдохнула в него жизнь».
Ознакомительная версия. Доступно 63 страниц из 313
