– Ты измучилась в ожидании, я знаю. Ребята будут меняться каждые шесть часов, они немы и не станут тебя беспокоить. Мне пора. Ничего, если я заскочу завтра?
– Я буду ждать тебя и приготовлю что-нибудь вкусненькое.
– Спасибо, «таинственная цыганка». До свидания.
– До свидания, «чуткий нос». – Верке стало намного легче. Она была рада своим нежным чувствам к венгерской женщине, ворвавшейся так неожиданно и так странно в ее жизнь. Однако смутное предчувствие беды не покидало ее сердце. «Куда исчез Владимир? – спрашивала она себя. – Откуда узнал о его исчезновении Антал? Может, его казнили?» Последнее предположение заставило содрогнуться ее душу, но Верка была уже в форме и приказала себе не паниковать, а дождаться возвращения любимого.
Антал пришел совсем разбитый, отрешенный и пустой. Он обнял Верку и, рыдая, как обиженный мальчик, стал тихо рассказывать о трагической гибели Владимира:
– Его казнили в известной сегедской тюрьме «Чиллаг». До войны там отбывали наказание антифашисты, а после ее узниками были хортистские элементы, потом сидели репрессированные члены ВПТ и всякие инакомыслящие, и вот настал черед настоящих коммунистов. Владимира мучили, били нагайками, закачивали в живот воду, вырывали ногти… Он был повешен в тюремном дворе вместе с группой партийных работников и закопан в братской могиле. Зуза помогла добиться разрешения на его перезахоронение в родном городке, я был на эксгумации и на похоронах. Мне очень плохо, Верочка…
– Я знаю средство: моя любовь и порция коньяку заглушат твою боль.
– Спасибо, чудная моя женщина!
– Только что от меня ушла Зуза.
– Что она здесь делала?
– Поставила во дворе виллы охрану и сообщила о тебе.
– Она оказалась лучшим воплощением революции.
– Я тоже прониклась к ней добрыми чувствами. Она ведь догадывается о моей причастности к вывозу школьников.
– Это опасно! Думаю, надо что-то предпринять.
– По-моему, все улажено.
– Тогда давай помянем Владимира, потом начнем исцелять душу и тело!
* * *
Когда Верка проснулась, было раннее утро третьего ноября. Антал еще крепко спал. Ее насторожила странная тишина. Она долго прислушивалась, пока не догадалась, что в городе не ходят трамваи и автобусы. «Значит, столица бастует», – пронеслось в ее мозгу. На счастье, электроэнергия в дома откуда-то поступала, и приемник сразу зашипел, едва она повернула ручку включения. Сквозь треск и шум ей удалось поймать русскую речь. Похоже, вещала диктор Ольга Высоцкая, которая цитировала важное заявление Советского Правительства по Суэцкому кризису. Верка поняла, что туда могут быть направлены советские добровольцы. О событиях в Венгрии, видимо, уже сообщалось, потому что ей удалось прослушать лишь концовку передачи. «Неужели снова разгорится мировая война? Неужели люди так безумны? – думала Верка. – Ведь совсем недавно треть планеты была охвачена страшным пожаром, в огне которого погибли десятки миллионов, но кому-то снова неймется!
Что же делать? Как защитить и удержать мир? Почему люди не хотят мирного счастья? Почему им непременно надо убивать друг друга? Разве нет других способов жизни на этой земле? По отдельности большинство людей не хотят проливать чужую кровь, но в сообществе они готовят страшное оружие уничтожения друг друга, обучают солдат искусству умерщвления, разрушения и превращения в пепел городов, природы и собственных творений. Нам с любимым так хорошо, а какие-то бумажные и вовсе символические барьеры не дают нам возможности жить вместе. Почему-то явное безумие и явная глупость не могут быть преодолены народами. Мне не нужна ни война в Египте, ни венгерская контрреволюция, но я, так или иначе, втянута в них. Мне не нужна граница между СССР и Венгрией, но я не могу свободно перешагнуть через этот странный рубеж. Неужели люди так и будут жить окруженные безумными препятствиями и преградами? Неужели я чего-то недопонимаю? Или это заложено в особую программу существования человеческого сообщества?..»
Веркины рассуждения прервал телефонный звонок. Она подумала, что ей должен позвонить Сергей Владимирович, и подняла трубку.
– Добрый день, Верочка! – услышала она певучий голос Зузы.
– Доброе утро, Зузочка! – ответила Верка и вдруг высказала ей все, о чем только что рассуждала.
Зуза во многом с ней согласилась, потом призналась, что соскучилась по своей русской подруге, потом пояснила главную причину столь раннего звонка:
– А я хотела сказать, чтобы Антал купил сегодняшние газеты и прочитал там несколько интересных новостей.
– Он спит, а я в такую рань не рискую идти к киоску, да и сегодня там не продают советских газет. Так что не поскупись и расскажи мне, о чем сегодня пишет венгерская пресса.
– Во-первых, публикуется заявление Имре Надя о том, что Венгрия провозглашается нейтральным государством. Представляешь, мы одерживаем одну победу за другой! Моя страна уходит окончательно от тоталитарного коммунистического режима, отныне на нашей земле прекратится то самое безумие, которое волнует и тебя, и миллионы других людей. После окончательной победы я сделаю все, чтобы ты осталась у нас. Ты же этого хочешь, не правда ли?
– Да, хочу! (Верка не смогла скрыть своего заветного желания и поняла, что отныне она душой и сердцем доверяет Зузе).
– Вот и чудесно: нам нужны профессиональные виноградари и прекрасные женщины… Во-вторых, сегодня сам Римский папа Пий XII выразил неимоверную радость всего католического мира в связи с освобождением из коммунистических застенков кардинала Миндсенти. Могу тебе признаться: я счастлива тем, что причастна к его ликованию.
– Зуза, скажи, почему в такой праздник не работает городской транспорт?
– Наш революционный комитет объявил бессрочную забастовку до тех пор, пока последний советский солдат не покинет территорию Венгрии. Извини, Верочка, мне пора работать на революцию. Но можно я приду к тебе завтра вечером?
– Я тоже соскучилась по тебе и буду с нетерпением ждать нашей встречи.
– А что ты приготовишь вкусненького?
– Сюрприз!
– Чао! – пропела Зуза.
– До встречи! – ответила Верка.
* * *
Было около двенадцати ночи, когда Антал подал голос о том, что он ужасно проголодался. Верка давно все заготовила для приготовления обеда и лишь ждала сигнала, чтобы начать хлопоты у плиты. Антал взялся помочь, и вскоре на столе дымилось жареное мясо по-венгерски. Они плотно поужинали и, сидя в полумраке, невольно перешли на разговор о ситуации в стране. Верка рассказала, с каким восторгом расхваливала Зуза победоносное шествие венгерской революции, о ее поддержке мировым сообществом, о радости римского папы Пия XII по поводу освобождения главы венгерской католической церкви.
Антал слушал ее молча, а Верка разоткровенничалась и напоследок сказала:
