Входная дверь открылась, и с причала через добрый метр воды перепрыгнули двое мужчин. Их окружили люди, хватая за руки и хлопая по плечам. Две девушки длинными швабрами начали отталкивать кофейню от берега.
— Мисс Кайтли! — воскликнула одна из девушек, упираясь в дверной косяк. — Мы сейчас зацепим нос «Бойкого ястреба».
Мисс Кайтли подняла швабру и ткнула в потолок, откидывая люк.
— Мистер Столрес, — крикнула она, — хватайте руль, будьте добры!
Сурового вида матрос появился в проеме и отдал честь.
Мошка припала глазом к отверстию в стене. Она увидела, как гвардейцы герцога проталкиваются через толпу к причалу, держа в руках дубинки и мушкеты. Их вожак что-то кричал матросам на крыше «Приюта Лорел» и тыкал пальцем в берег, требуя вернуться. Когда он понял, что кофейня не вернется, лицо его исказила злоба. Он гневно взмахнул руками и рванул вперед с удвоенным усердием.
— Поднять паруса, мистер Столрес! — скомандовала мисс Кайтли.
— Но, мисс Кайтли, мы едва отошли от берега…
— Это меньшая из проблем.
Девушки вскрикнули, увидев, как гвардеец подбежал к самому краю причала.
— Хватайте канаты! — крикнул гвардеец морякам в лодках. — Задержите кофейню! Там мятежники и сбежавшие арестанты!
Ответом ему были лишь недоуменные взгляды.
— Почтенный Случайник! — воскликнула мисс Кайтли. — Отплываем. Наконец-то…
Они отплывали, не поспоришь, но с такой скоростью, что даже утки обгоняли их.
Вдруг один солдат забросил на крышу «Приюта Лорел» веревку с крюком. Раздались крики одобрения, четверо его товарищей схватились за веревку, семеня за ней по причалу. Тогда Блит вынул из ножен саблю и полез на крышу.
Дважды махнув саблей, он перерубил веревку, и солдаты повалились на причал, а отрубленный конец веревки хлестнул их, точно коровий хвост, отгоняющий мух.
Блит спустился и замер в дверях, грозно оглядывая толпу на причале. Казалось, этот взгляд способен усмирить любого.
— Огибаем «Бойкого ястреба»… Разминемся и с «Пляшущим ослом». Корма уже в трех веслах от берега, шкипадам!
Судя по смущенной улыбке матроса, в последнем слове у него смешался «шкипер» и «мадам».
— Джентльмены, мы на реке, — воскликнула мисс Кайтли, — у герцога нет здесь власти!
Все радостно загудели, а один радикал со всей дури хлопнул Блита по спине. Тот, едва не улетев наружу, схватился за дверной косяк и одарил весельчака злобным взглядом.
Вдруг прозвучал выстрел, по причалу поползло облако дыма, а в стене кофейни появилось новое отверстие и еще одно напротив.
— Пресвятые Почтенные! — воскликнул Пертеллис, глядя на Блита, который растянулся на полу. — Вы в порядке, сэр?
Блит поднял голову и обвел людей злобно-недоуменным взглядом.
— Чтоб вам пусто было, — сказал он, — почему не ложитесь? В нас стреляют.
Мужчины переглянулись и стали неуклюже устраиваться на полу. Некоторые ставили рядом чашку кофе. Но когда прозвучал второй выстрел и пуля, пробив стену, звонко отскочила от кофейника, все попадали на пол как акробаты.
— Они не смеют, — пискнула мисс Кайтли, беспомощно озираясь. — Не имеют права… Нельзя стрелять в тех, кто плывет по реке… Речники им… не простят…
Блит подполз к ней, ухватил за рукав и пригнул к полу. Юбка надулась, и мисс Кайтли стала похожа на бабочку.
Клент с Мошкой упали сразу после Блита и теперь смотрели друг на друга меж собственных пальцев.
— Мадам, — сказал Клент, — я должен извиниться перед вами. Вы были правы, а я заблуждался. Герцог действительно имбецил.
— А где Пирожок? — спросила Мошка, оглядываясь по сторонам.
Но она зря волновалась. Пирожок была под надежной защитой Кармина. Он оттащил ее в угол и закрыл собой.
— Дульчея! — позвала мисс Кайтли. — Дульчея, иди в кухню, поставь на огонь котелок и принеси три мушкета. Шрюли, иди с ней и принеси столько пуль, сколько сможешь. Вы, девочки, помогите им.
Мошка поняла, что девочками назвали ее с Пирожком. Поскольку Пирожком занимался Кармин, Мошка не стала ее дергать и поползла за служанками одна.
На кухне было жарко, от плиты валил пар. Горки кофейных зерен в белых облаках напоминали дымящиеся вулканы. В черпаках, висящих на стене, отражалась дюжина Мошек. Открытый буфет являл взору стройные ряды посуды, расставленной и развешанной по своим местам. Мошка хотела было закрыть буфет, но к ней обратилась одна из девушек:
— Вот, держи.
И вручила ей четыре увесистые кожаные сумки.
— И еще зеленые баночки, — сказала девушка. — В них порох. В синих специи, а в зеленых порох.
Другая девушка держала мушкеты, поблескивавшие намасленными боками и пахнувшие воском.
«То, что надо», — подумала Мошка, нагребая зеленые баночки.
Вернувшись в зал, они увидели, что внешняя дверь приоткрыта и Блит лежит рядом, целясь в проем из пистолета. Теперь, когда берег исчез из виду, казалось, что они попали в обычную кофейню, где творятся странные дела.
Еще один выстрел пробил дверь и разнес чучело рыбы на стене, осыпав комнату опилками.
Пертеллис, видя, как мисс Кайтли заряжает принесенные мушкеты, подполз к ней и спросил:
— Откуда у вас столько боеприпасов?
— Господин Червонец с некоторых пор ожидал такого развития событий, — сказала она, деловито прочищая ствол мушкета, — и решил, что лучшего склада, чем «Приют Лорел», ему не найти.
— Но, во имя всего святого, где вы нашли свинец?
Червонец хотел было ответить, но мисс Кайтли многозначительно посмотрела на него, и он промолчал.
— Это долгая история, — сказала она, беря у Мошки баночку с порохом и насыпая его в мушкет.
Мошка знала, что так говорят, когда на самом деле история короткая, только рассказывать ее не хочется. Тут речь наверняка шла о контрабандных статуэтках Почтенных.
— Хм, — произнес Пертеллис, разглядывая одну пулю. — Могу поклясться, что в пуле виден глаз.
— Причуда отливки, мистер Пертеллис.
Мошка передала последнюю сумку Червонцу и подбежала к стене, чтобы выглянуть наружу. Вдали, на причале, гвардейцы в черно-зеленой форме целились из мушкетов в плавучую кофейню. Вот хлопнул выстрел, причал заволокло дымом, и через секунду неподалеку от Мошки в стене появилась новая дыра.
Она пребывала в состоянии странного возбуждения, как бывает во сне или во время игры, и совсем не чувствовала опасности. Едва она подумала об этом, как обзор закрыла ткань табачного цвета, словно опустился театральный занавес. Мошка вскрикнула. И не она одна.
— Это «Манок»! — крикнули сверху. — Они плывут сбоку от нас.
