Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Откуда он знал, о чём ты думаешь?
– А откуда он знал, о чём думаешь ты? О цветах, о Ровене?
Они уставились друг на друга, Павел с недоверием, Андрей – с весёлой хитринкой.
– Да ну… Так не бывает.
– Точно? – Андрей засмеялся. – Самое страшное – рациональные люди, считающие, что они всё знают. Семён Михайлович приехал ко мне два раза, и тело моё стало работать. Как он это сделал, я не знаю. Просто смотрел на меня, а я словно плыл по реке, но где-то внутри себя… нет, не могу это ощущение передать словами. Я чувствовал, будто в моём теле оборванные концы волокон и нервов ищут друг друга, чтобы срастись – распутываются, выпрямляются, находят свою половину и срастаются.
– Так не бывает.
– Я раньше тоже так думал. – Андрей выключил воду и стал вытирать посуду. – Ты спросил – я ответил, и другой, более понятной тебе или более удобной правды у меня нет. Был же Вольф Мессинг, ты не станешь это отрицать.
– Был.
– Вот и дед наш – тоже есть.
– Это аргумент. – Павел задумался. – Нет, я согласен, что бывают люди с суперспособностями, просто… как-то не приходилось их встречать.
– А ты что думал, они на каждом шагу? Так за этим обратись в «Битву экстрасенсов», там ряженые тебе фокусы покажут какие хочешь, лишь бы рейтинг каналу поднять да бабок с дураков срубить. А настоящие, такие, как наш дед, – те тихо сидят, и многие работают на конторы сродни нашей.
– Это логично. – Павел встал и прошёлся по кухне. – Сейчас Нике позвоню, спрошу, как там у них дела.
– Чё там Нике? Звони уж Ровене.
– Она, может, спит. – Павел нахмурился. – В её состоянии сон – лучшее лекарство. Выздоровление во сне скорее приходит. Позвоню Тимке.
– Соломоново решение.
Павел вышел из дома и набрал номер Тимофея.
– Дядь Паша, у нас тут дым коромыслом. – Парень нервно засмеялся. – Лиза надумала рожать.
– Вот чёрт…
– Ага. Я из дома ушёл, слышать ор не могу. Сидим с мамой в беседке, Светку с ребёнком к дяде Максу в дом отправили, а дети у бабули в комнате, на первом этаже почти не слышно. В общем, веселимся.
– Ладно, маме привет.
– Вот, даю ей трубку.
– Тим, нет, я…
– Что – нет, Биг? Ты со мной уже и говорить не хочешь?
Голос Ровены знакомый и насмешливый, но Павел почувствовал – она устала. Ну, как ей сказать, что она лучшая, когда она, хоть и лучшая, но вот такая? А никак пока. Потом придумает, может быть, но пока – никак.
– Я цветы твои полил.
– Когда?
– Полчаса назад закончил.
– И папоротники у задней стены?
– И папоротники. И деревья выкупал, и плитку во дворе вымыл.
– Молодец, Биг. Вы ещё у меня в доме?
– Да.
– Там в холодильнике замороженная еда, доставайте, готовьте и ешьте. Но если оставите беспорядок или заляпанную плиту, пеняйте на себя, оба.
Невозможно ей сказать, что от её голоса у него сердце колотится, как бешеное, ни одна женщина не вызывала у него такой тахикардии. И не скажешь, что очень хочется узнать, какая на вкус её кожа и как хочется ощутить её тело. Засмеёт же.
– Ты выйдешь за меня?
В трубке разразилась тишина. Такая тишина, возможно, бывает только в космосе.
– Рона?
– Я слышу, Биг.
– Что скажешь?
– Пока – ничего. Можно мне подумать?
– Думай, до завтра время есть.
Он отключился и спрятал телефон в карман. По-дурацки всё получилось, не так надо. Нужен букет, кольцо, ресторан и живая музыка, и хорошее вино, и, может быть, Париж.
– Креативно, чё. – Андрей смотрел на него с непередаваемой миной. – Прямо в лоб – до утра, типа, время есть. А если до утра не решит, что будет?
– Значит, не нужен я ей.
– Паш, ей-богу, ты дурак. Извини, конечно.
– Знаю. Но она нужна мне, и я хочу знать, нужен ли я ей.
Так нужна, как никто ещё не был нужен. И завтра станет ещё нужнее, он будет маяться и думать о ней… нет, можно, конечно, наступить себе на горло и заставить себя думать о работе. Или о сумме углов треугольника, например. Только он не хочет. Эта женщина – та, кого он долго искал. Она родилась из ночной фантазии хромого романтика Скотта, который отлично знал, что такое боль неразделённого чувства. Она жила здесь, чтобы он наконец её нашёл, они родились в этом времени и встретились, чтобы история, написанная двести лет назад, наконец-то случилась, чтобы они прожили её. Пусть не в точности так, но суть та же.
– Расскажешь мне, что ты вспомнил?
– Ждём ещё одного человека. – Павел посмотрел на быстро темнеющее небо. – Идём в беседку.
Они сели за стол, вдыхая запах ночной фиалки и влажной травы. Сверчки старались вовсю, а небо, усыпанное звёздами, было не чёрное, а тёмно-синее. Только летом бывают такие вечера, и Павел понимал, отчего Ровена любит лето. Не только из-за цветов.
Тёмная фигура выросла в дверях беседки.
– Вечер сегодня хорош.
– Хорош. – Павел улыбнулся, хотя вошедший не мог этого видеть… или мог? – Спасибо, что пришёл. Садись, в ногах правды нет.
– Её нигде нет, шельмы. – Пупсик достал из пакета три бутылки черничного йогурта и коробку с пончиками. – Угощайтесь, что ли.
Павел вздохнул и взял облитый шоколадной глазурью пончик. Разговор будет непростой, а времени мало.
20
– Я не стану вас томить и расскажу то, что вспомнил. – Павел сделал глоток йогурта и отодвинул бутылку. – Как вы знаете, на меня напали у моего дома и увезли. Как только я вышел из подъезда, в меня выстрелили ампулой с препаратом, который я сам ранее применял, вы видели его действие на Джамиле. Человек ходит, говорит и делает то, что ему прикажут. Препарат действует не больше часа, время зависит от температуры воздуха и размеров тела.
– У тебя кофеварка работала. – Андрей с любопытством покосился на Пупсика, но лица его он не видел – темно, и на госте куртка с капюшоном. – То есть ты готовил кофе, тебе позвонили, и ты вышел. Мы пробили номер, он зарегистрирован на несуществующего человека. Кто тебе звонил, Паш? Ведь ты даже вышел из подъезда, чтобы встретить этого человека?
– Джамиля звонила. Вернее, я думал, что звонила она. – Павел вздохнул и откинулся на спинку стула. – Я знаком с ней около года. Познакомились у Ники в клубе, я сразу понял, что это за птица, но она была свободна, я тоже, и мы провели вместе вечер и ночь – как нормальные люди, ни о каких деньгах речь не шла. И потом встречались несколько раз, она многое мне рассказала о себе. Ведь мусульманки крайне редко попадают в такие переделки, их родственники могут убить за то, что опозорила семью, в мусульманской среде убийства чести – дело распространённое. А тут вышло так, что родных у неё не осталось: мать умерла, отец уехал на заработки, Джамилю оставить не захотел и забрал с собой. Она в двенадцать лет оказалась в Питере, отец отдал её в школу, сам на стройке работал. Когда ей было восемнадцать, отец погиб. Квартиры нет, специальности нет, заработка нет, перспектив никаких, жизни она не знала, потому что папаша воспитывал её как послушную мусульманскую девушку, и хоть ходила она в школу, но по сути была затворницей. Отец надеялся найти ей богатого мужа и взять за неё калым. Но с мужем не сложилось, а тут на стройке что-то оборвалось и накрыло нескольких рабочих, отца Джамили в том числе. И всё, деваться ей оказалось некуда, вот тут и нашлась добрая душа, ни дна ей ни покрышки, пристроила девушку с экзотической внешностью в эскорт. Но не в Питере, а здесь, в Александровске, и она была вполне довольна, потому что за год заработала себе квартиру – внешность экзотическая, очень красивая и невинная, такие нарасхват. А потом мы с ней встретились… ну, я понравился ей, что ли. И она мне понравилась.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
