Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Мог, если бы захотел. Или если бы события пошли как-то иначе.
А эти необъяснимые свойства породы произошли так: года три назад девятка наших «Арамисов» перехватила на орбите имперский корабль, который ребята сначала идентифицировали как эсминец, но потом, при разборе полета, решили переквалифицировать в «нераспознанный». Его серьезно повредили, зажали в «коробочку» и повели на базу. При заходе на посадку на высоте двадцати километров и в пятнадцати километрах западнее Кронштадта неизвестный корабль исчез, прихватив с собой и два катера. Что именно произошло, сказать не мог никто, в том числе марцальские инженеры. Корабль не включал хроновик, а выполнить гиперпереход вблизи планетарной массы — и уж тем более в атмосфере — считалось категорически невозможным: корабль могло зашвырнуть куда угодно, в любом непредсказуемом направлении и на любое расстояние. Не говоря уже о том, что при такого рода гиперпереходе вместе с кораблем исчезло бы и несколько кубических километров воздуха. Схлопывание «пузыря» породило бы ударную волну, сравнимую с волной от взрыва мощной термоядерной боеголовки… чего не произошло. И только через неделю, проводя обычные замеры, группа Коминваза обнаружила неподалеку от эпицентра события сильнейшую аномалию. Ее быстро (опыт немалый) просканировали и нанесли на карту. Получилось что-то вроде мишени — а вернее, сторожка для молока, — радиусом один километр шестьсот пятьдесят семь метров. Что характерно, эпицентр события основательно не совпадал с «яблочком» мишени…
Кому-то сразу пришло в голову продлить отрезок, соединявший центр события (а чужой корабль уже вели приводными телескопами и держали триангуляцию с точностью до угловых минут) и центр самой аномалии — сквозь толщу Земли. Через пару месяцев поисков (сказались все же неизбежные погрешности измерений) «выходное отверстие» нашли: на западных склонах Анд, в ста с небольшим километрах к югу от чилийского города Пуэрто-Монд, в местах диких и чудовищно красивых. По форме, размерам и интенсивности проявлений аномалия полностью совпадала с кронштадтской, только там, где на северном «сторожке» был горбик, на южном была впадина — или, если пользоваться сравнением с мишенями, то там, где на одной было черное кольцо, на другой было белое, и наоборот.
Что это значило, никто не понимал, потому что никто никогда ни с чем подобным не сталкивался.
В отличие от обычных аномалий, возникавших в местах посадок имперских кораблей, эти практически не влияли на органы чувств человека и воспринимались только приборами — а кроме того, совершенно не ослабевали со временем…
И только через два года почти случайно стало известно, что, во-первых, кронштадтская аномалия накладывается на один из комплексов супербомбоубежища, а во-вторых, что в «аномальных» помещениях нарушается работа многих приборов, использующих внеземные технологии. И только поэтому туда попал наконец один из экспертов-телепатов.
Нормальное дело, поскольку аномалиями занималось одно ведомство, комплексом — другое, телепатами — третье. И все они работали независимо друг от друга, были по большому счету друг другу неинтересны — да и результаты свои на всякий случай секретили.
Что делать с выявленным феноменом, пока еще не решили. Адам тоже окончательно не решил, занимать эти помещения или искать другие. Просто сейчас, когда по всем телепатам Земли и окрестностей был нанесен не смертельный, но болезненный удар совершенно неизвестной природы, ничего другого ему в голову не пришло…
Пострадали все: и земляне, и эрхшшаа, и Свободные — все. Легче пришлось тем, кто отгораживал себя от «сети», — тем же Вите и Адаму. Но уже прилетали сообщения о тяжелейших мигренях, депрессиях и даже смертях, особенно среди людей пожилых. Большая часть Свободных, кого Вита успела опросить по дороге, отделались пока дурнотой и сонливостью, но эти проявления у них не проходили, а пожалуй что и усиливались.
Эрхшшаа держались — но исключительно на присущем этому народу мужестве и стойкости. Им было больно…
Адам, держа Кешку на руках, пытался выкачать из него эту боль, но не знал, получается или нет. Глаза котенка были закрыты, тельце вздрагивало. Кажется, он бредил.
— Проходите вот сюда…
Сегодня на режиме дежурил не Копейко, а пожилая сухая тетка с пучком таких же сухих волос на затылке. Более всего она походила по типажу на театральную гардеробщицу. Она открыла простую белую дверь, и вся компания вошла в уютно обставленную гостиную: два глубоких дивана, несколько кресел, декоративный камин, столики из древесных корней и толстого стекла…
— Располагайтесь, пожалуйста: там спальни, там столовая, там библиотека. Вот здесь удобства, но вода для ванны еще не нагрелась, минут через двадцать только. Кнопка вызова…
— Спасибо… — Адам, встав на колени, осторожно положил Кешу на диван, подсунул ему под голову подушку, укрыл пушистым пледом. Кеша крепко держал его за руку.
— Это не страшно, — сказал Ирришарейт. — Он почти можно сказать спит.
Вита села рядом, погладила котенка по голове. Под пальцами билась какая-то жилка.
— Он проснется. И все будет нормально, — продолжал успокаивать их Ирришарейт.
— Если эта дрянь не повторится, — сказал Адам.
— Надо думать и делать, — сказал Ирришарейт.
Через несколько минут Кеша перестал дрожать, расслабился, заулыбался во сне. Не просыпаясь, укутался в плед поудобнее — и уютно засопел. Вита тоже уснула — как сидела. Адам и ее укрыл пледом. Ирришарейт, чувствуя его тревогу, одобрительно кивнул, сделал знак рукой: я, мол, побуду тут, с ними.
Адам тихонько вышел из апартаментов, махнул дежурной: сидите, — и направился в кабинет.
В конце концов, пора уже опробовать связь…
Кеша пришел в себя быстро, буквально через час после того, как оказался в изолированном бункере. Вита остро почувствовала это: ребенок очнулся, потянулся, перевернулся на другой бок и снова уснул, но именно уснул — легко и свободно, как спал совсем маленьким, летая во сне.
Вита укрыла его, но сама не отходила, сидела рядом.
Как она ни упиралась и ни протестовала, а что-то внешнее пришло и грубо вперлось в самое святое — в дом, в семью. Что-то такое, с чем пока не могла сладить ни она, ни могучий ее мужчина. Она поймала себя на этой мысли и усмехнулась: как меняется человек, оказавшись вдруг за каменной стеной!.. Это при том, что сам Адам, пожалуй, никакой каменной стеной себя не ощущает — и вообще, судя по всему, готов смириться с ролью сильно пострадавшего от женской суетности…
Все просто, сказала она себе, война продолжается, и вот и все. Слишком рано поверили в победу, поэтому так больно возвращаться в шинель. Сами виноваты. Что поверили рано. Надо было не верить.
Ну — в шинель так в шинель. Шинель номер пять. Или шесть… В шиншиллях.
Я брежу. Ну и пусть…
Ступая неслышно, вошел Адам. Постоял. Любимые спали.
Он снова прикрыл Биту пледом, подоткнул подушку под голову. Она не пошевелилась.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
