Франческа растерянно смотрела на Рошфора.
— Вы… вы меня любите?
Рошфор выглядел удивленным:
— Да, конечно. Разве мы не об этом говорим? Я люблю вас. Я хочу на вас жениться.
У Франчески вдруг задрожали колени. Она подошла к креслу и села.
— Я… но… вы никогда этого не говорили.
От удивления Рошфор приоткрыл рот.
— Не говорил? Я просил вашей руки. Просил вашей руки три раза! Почему, как вы думаете?
— Потому что я из старинного рода с хорошими связями. Я подходила вам. Вы сами все это объясняли мне, когда предлагали выйти за вас замуж первый раз. Вы сказали, что пожениться для нас двоих правильно. Что мы давно знаем друг друга и наши семьи…
— Я уговаривал вас, — ответил Рошфор, — а не себя. Сам-то я хотел на вас жениться. И вовсе не из-за происхождения.
— Вы желали меня. Я понимаю. Мужчинам нравится мое лицо и фигура.
— Вы нравитесь мне не из-за этого. И всегда нравились. Увидев вас в то Рождество танцующей в моем доме, с высокой прической и впервые в длинной юбке, я был ослеплен. Мое сердце ушло в пятки. Франческа… Вы нужны мне. Я чувствую себя школьником. Когда вы заходите в комнату, у меня ноги становятся ватными.
— Правда? — Франческа наклонила голову, на губах играла довольная улыбка. — Но во времена помолвки вы никогда… почти никогда меня не целовали.
Рошфор простонал:
— Боже мой, Франческа! Вы были восемнадцатилетней девочкой. Что я должен был делать, хватать и насиловать вас?
— Нет, конечно нет, но… Я думала, вы меня не любите.
— Вы выводите меня из себя, хочется вас встряхнуть. Я пытался вести себя как джентльмен, хотя таковым себя рядом с вами не чувствовал. — Рошфор взял Франческу за руку. — Я не спал ночами, думая о вас, слишком переполненный желанием, чтобы заснуть. И за все эти годы ничего не изменилось.
— Но… это не любовь.
— Простое желание не может длиться пятнадцать лет. Столько я люблю вас. Я пытался разлюбить, но ничего не получалось. Ни одна женщина не вызывала во мне интереса.
— Только не говорите, что за пятнадцать лет у вас ни разу не было женщины.
— Были. Я не стану вам лгать. У меня были другие женщины, но я их не любил. Ни одну я не захотел взять в жены. После разрыва помолвки я старался вас возненавидеть, потом пытался забыть. Каждый бал, где вы появлялись с Хостоном, был для меня как нож в сердце. Поэтому я перестал их посещать. Проводил больше времени в своих поместьях за пределами Лондона. Потом Хостон умер, и я… Это отвратительно с моей стороны, но, узнав о его смерти, я был счастлив.
— Почему вы никогда не говорили об этом?
— Что я должен был сказать? Вы все еще были обо мне плохого мнения. Как я мог убедить вас, что Дафна солгала? После стольких лет это казалось невозможным. И я… иногда собственная гордость — мой худший враг. Я решил, что не стану перед вами унижаться. Что ваша любовь ко мне умерла много лет назад. И я не видел никаких признаков ее возвращения. Мы стали друзьями. И возможно… возможно, мне не хватило смелости, ведь мое сердце могло снова оказаться разбитым. Но за последний год… мы стали как-то лучше ладить. Дафна во всем призналась, и я предположил, что, возможно, вы стали думать обо мне иначе.
— Тогда зачем вы стали искать себе жену? Зачем обратились ко мне за помощью?
— Господи, Франческа, а что мне еще оставалось делать? — В выражении лица герцога появилась горечь, он начал ходить по комнате. — Вы хотели все исправить, найдя мне хорошую жену! Стало очевидно, что вы не испытываете ко мне никаких чувств. Но я подумал… на самом деле сначала я пришел в ярость, но потом посчитал это прекрасной возможностью провести время с вами. Я решил попросить вас найти мне жену, чтобы незаметно ухаживать за вами.
— Значит, вы ухаживали не за теми девушками…
— А за вами, — кивнул Рошфор.
Франческа не сумела сдержать смех:
— Какие мы все-таки глупые!
— Да, — согласился герцог. — Думаю, да. — Он притянул Франческу в свои объятия. — Я люблю вас, Франческа, больше, чем что-либо или кого-либо в этом мире. Я хочу жениться на вас.
— Но как же наследник… — сопротивлялась Франческа.
— Черт с ним, с наследником. Имущество унаследует мой кузен Бертрам или кто-то из его сыновей. А если их у него не окажется, наследство перейдет еще к кому-то из дальних родственников. В любом случае к тому времени я уже буду мертв и вряд ли стану беспокоиться. Для меня имеют значение лишь отведенные мне годы… Я хочу провести их с вами.
Рошфор приподнял ее лицо за подбородок.
— Франческа… любимая… вы единственная женщина, которую я хочу видеть своей герцогиней. Вы будете моей женой?
Франческа взглянула на Рошфора, но из-за кома в горле смогла заговорить не сразу.
— Да, Сенклер. Я согласна.
Спустя два дня они поженились в Лилльском особняке в Лондоне. Церемония была простой, без родственников и друзей, кроме Ирен и Гидеона, засвидетельствовавших, как герцог надел Франческе на палец обручальное кольцо Лилльсов.
Перед тем как сделать предложение руки и сердца в саду Франчески, Рошфор получил особое разрешение и попросил жениха леди Мэри, Кристофера Браунинга, провести обряд как можно скорее. Он не хочет, твердо заявил Рошфор, чтобы Франческа снова ускользнула от него. И Франческа с улыбкой согласилась. Ей и самой не хотелось тратить время и поскорее стать женой Сенклера.
После того как друзья ушли, Рошфор взял Франческу за руку и сказал:
— Идемте. У меня для вас подарок.
Смеясь, Франческа последовала за герцогом вверх по лестнице.
— Еще подарок? Вы меня ими избаловали. Все эти украшения… платья, которые я вчера заказала у мадемуазель дю Плесси.
— Это лишь капля в море, — с улыбкой заверил Рошфор. — Я хочу купить вам столько одежды, что вы не будете успевать ее носить. И обувь. И украшения. В медовый месяц в Париже мы скупим платья и драгоценности. Я хочу компенсировать долгие годы, когда я ничего не мог, не имел права для вас сделать, когда мне приходилось стоять в стороне и наблюдать, как вы едва сводите концы с концами.
Рошфор отвел Франческу в спальню, а через нее — в маленькую гардеробную. Герцог открыл дверцу в стене, за которой прятался шкафчик с полочками. Многие из них были заполнены коробками с драгоценностями. Рошфор взял сундучок из красного дерева, отнес в спальню и поставил на столик.
— Еще украшения? — засмеялась Франческа. — Сколько у Лилльсов драгоценностей?
— Не больше, чем у других, уверяю, — ответил ее муж. — Однако эти вещи совсем другие. Они принадлежат не Лилльсам. А вам.
Заинтригованная словами герцога и выражением его лица, Франческа открыла нижний ящик сундучка. В нем лежала сверкающая тиара. Глаза Франчески расширились. Эта самая тиара принадлежала ее бабушке. Она подарила тиару Франческе, когда та выходила замуж за лорда Хостона. Франческа взглянула на Сенклера:
