Книга Поцелуй разбойника - Мэри Грин

— Вы должны мне помочь, — простонал Тирнан, прислоняясь к стене. Он побледнел и вдруг начал медленно сползать на пол. Попытка удержаться на ногах ни к чему не привела.

Чарлз выглянул на улицу — погони не было, и он запер дверь на засов. Все это было настолько неожиданно, что Чарлз растерялся.

— Я подозревал, Тирнан, что ты замешан в деле Стюарта. — Он опустился на колени и развязал его грязный галстук.

— Он ранен! — ахнула Маргерит. — Посмотри, у него на рукаве кровь. — Она встала на колени около Тирнана и распахнула на нем плащ. Вместо рукавов камзола и рубашки висели клочья ткани. Темная липкая кровь сочилась из раны на предплечье.

— В него стреляли. — Чарлз посмотрел на его лицо, покрытое смертельной бледностью. — Идиот, — тихо выругался он. — Чертов идиот!

— Мы не можем его выгнать, — решительно заявила Маргерит, на усталом лице глаза ее казались огромными. — Я спрячу его здесь. Он умрет, если мы его выгоним. Надо продезинфицировать и перевязать рану.

Чарлз помолчал.

— Ладно, думаю, у нас нет другого выхода. Найди бинты и воду, а я отнесу его в твою комнату. — Они услышали, как где-то в доме закрылась дверь. Чарлз повернулся к Маргерит: — Прюнелла и Софи знают, чем занимался Леннокс?

— Софи знает, а Прюнелле придется рассказать. Она никому ничего не скажет, но, думаю, будет испугана.

Чарлз перекинул безжизненное тело через плечо и отнес его в спальню Маргерит. Тирнан застонал, когда Чарлз осторожно положил его на кровать и, вынув из-за пояса кинжал, срезал лохмотья одежды вокруг раны. Кровь продолжала течь, но Чарлз не смог найти пулю.

— Она прошла навылет и разворотила ему руку, — объяснил он Маргерит, когда та принесла кувшин с горячей водой и стопку чистых полосок ткани.

Тирнан стонал и что-то бормотал, а Чарлз пристально смотрел на Маргерит, стараясь понять, испытывает ли она страх, ведь у нее теперь стало одной тайной больше.

Маргерит не думала о себе. Она страдала вместе с юношей, лежавшим на ее постели, и вглядывалась в его худощавое лицо, которое могло бы показаться привлекательным, если бы не было таким изможденным и бледным. Нос длинноват и, пожалуй, слишком тонок, но губы красиво изогнуты, темные ресницы обрамляют ввалившиеся глаза. Спутанные длинные черные волосы давно не мыты. Она подумала, что он, наверное, голоден. Она помогла Чарлзу раздеть его. Лихорадка сотрясала его тело, блестевшее от пота.

— Ты его хорошо знаешь? — спросила она у Чарлза.

— Насколько мне известно, он учился в университете. Я часто встречал его у Ника, но не знал, что он интересуется политикой. Сорвиголова, он всегда участвовал в опасных скачках или делал ставку на самую безнадежную лошадь, играл все ночи напролет, а на рассвете дрался на дуэли.

Маргерит пощелкала языком.

— Описание подходит к любому из знакомых мне джентльменов.

— Сейчас не время обсуждать меня и моих друзей, — холодно отрезал Чарлз. — Я знаю, что Ник беспокоится о Тирнане с тех пор, как три года назад умер его отец. Его мать была шотландкой, но с ирландскими корнями. Подозреваю, что именно шотландская кровь послужила причиной того, что Тирнан принял сторону Стюарта.

Он пробормотал что-то о проклятой политике, разделяющей людей, и приподнял руку Тирнана, чтобы Маргерит подложила под рану кусок полотна.

— Мы промоем рану бренди. — Маргерит вынула из кармана передника бутылочку и вытащила пробку. — Надо обработать рану, пока он не проснулся.

— Вряд ли он скоро проснется. Он измучен и слаб. Кто знает, как долго ему приходилось скрываться. Может быть, он даже несколько раз пересек Суссекс.

Чарлз держал руку Тирнана, а Маргерит лила на рану бренди. Тирнан дернулся и застонал, но глаза не открыл.

— Кажется, кровотечение останавливается, — сказала она и принялась рвать чистое полотно на длинные полосы. Она быстро и крепко перевязала рану и устроила перевязь для руки.

Чарлз обтер губкой тело Тирнана и смыл грязь с его лица.

— Похоже, он голодал.

— Если его преследовали по всему Суссексу несколько недель, ему некогда было думать о пище. Он не мог связаться с контрабандистами, потому что побережье охраняют таможенники, а солдаты обыскивают каждый дом.

Маргерит порылась в сундуке, стоящем в углу, и вытащила оттуда старую рубашку, пахнувшую лавандой.

— Когда-то она принадлежала Литгоу. Он был невысок ростом, но эта будет Тирнану почти впору.

— Ты проявляешь такую заботу о преступнике, — ревниво проворчал Чарлз.

— И ты тоже! Может быть, теперь ты поймешь, что я просто не могла выгнать человека, нуждающегося в убежище. Какое значение имеют политические симпатии этого юноши? Он ведь умрет, если мы не окажем ему необходимую помощь.

Их взгляды встретились над распростертым телом.

— Надо признать, что у нас нет выбора, — наконец согласился он. — Но мы нарушаем закон.

Маргерит дрожала от волнения и усталости.

— Теперь ты понимаешь, почему я не кричала на каждом углу о своих тайнах? Я защищала не только себя, но и этих беглецов.

— Мне ты могла сказать, — тихо произнес Чарлз, и она увидела, что суровые складки на его лице разгладились. — Да, теперь я понимаю, но тем не менее разочарован, нет, глубоко обижен тем, что ты мне не доверилась:

Тишина и печаль воцарились в комнате, их нарушали только стоны Тирнана. Маргерит положила ему на лоб мокрое полотенце, а Чарлз взбил подушки.

— Если придут солдаты с обыском… — начала она и, помолчав, продолжила: — Нам придется спрятать его в подвале. Там за фальшивой стеной есть тайник и подземный ход, ведущий к высохшему колодцу за конюшней.

Она выдала все свои секреты и теперь со страхом ждала его ответа, но Чарлз молча смотрел на нее, и по замкнутому выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает: может быть, ему было стыдно за то, что он поступился своими принципами и взял на себя заботу о шпионе?