– Очень остроумно! Послушай, ты не сможешь сделать мне второй экземпляр своего доклада? Хьюз украл тот, который ты тогда отдал мне, а у меня не было возможности прочитать его. Сейчас он находится у сэра Томаса. Я хотел было отобрать у него папку, когда мы были у Колвиллов, но тут Нефер вцепилась мне в лицо, и я едва мог что-либо видеть сквозь потоки крови.
Самсон пожал плечами:
– Я чрезвычайно тебе благодарен. Оказывается, я все это раскапывал только для того, чтобы у сэра Томаса было увлекательное чтиво. Уверен, что старикашке особенно понравится та глава, которая касается связи его жены с Хыозом.
– Ладно, я ведь не просил тебя собирать сведения о леди Хэйверс. – Дилан снова почувствовал себя виноватым. Черт его дернул заняться сбором информации. – Наверное, именно поэтому ее не было на обеде у Колвиллов в тот вечер. Может быть, он ее побил или еще хуже…
– Я послал вчера своего человека на Мейфэр, чтобы быть в курсе, как там идут дела, но ни сэра Томаса, ни леди Хэйверс он не застал. Или, во всяком случае, они приказали слугам отвечать именно так. – Самсон нахмурился. – Пожалуй, мне следует самому нанести им визит. Мне не нравится, что этот доклад оказался в руках у сэра Томаса. Или у Хьюза.
– Да. Пожалуй, во всем Лондоне я единственный не успел прочитать, что было в этот проклятой папке. – Дилан нахмурился. – Если они оба знают, что содержится в докладе, почему на обеде они держались как закадычные друзья? Сэру Томасу вряд ли было приятно узнать, что жена ему изменяет.
– Может быть, все трое, как говорят французы, «нашли общий язык». Безнравственные типы эти французы. – Самсон встряхнул свой все еще мокрый зонтик. – Что же касается докладной записки, я уверен, что могу прислать тебе второй экземпляр.
– А я тем временем постараюсь увидеться с Шарлоттой. И не важно, что она меня теперь ненавидит. Кто-то ведь должен сказать ей, что ее муж скорее всего был убит.
– Потерпи по меньшей мере денька два. – Самсон направился к двери. – Я тебе советую посидеть дома, никаких вылазок в течение ближайших двадцати четырех часов. Сейчас такая погода, что хороший хозяин на улицу собаку не выгонит, дождь хлещет как из ведра, так что я даже вспомнил тайфуны в Индии, а у тебя такой вид, будто ты только что спасся после кораблекрушения.
– Это снова малярия. Большое количество алкоголя обычно вызывает рецидив, а я последние два дня только и делаю, что пью виски. К тому же у меня кончился хинин.
– Малярия, любовь, убийство!.. – Самсон отворил входную дверь, и порыв холодного, яростного дождя ворвался в прихожую. – Ничего удивительного, что ты заболел. У меня всего лишь убийство, и то голова кругом.
После того как Самсон ушел, Дилан снова повалился на диван. Если бы только его друг в этом хоть что-нибудь понимал, подумал он.
Любовь во много раз опаснее убийства.
На земле лежал мертвый человек. Его убийца стоял позади него с поднятым в руке мечом.
– Везде предательство, – пробормотала Шарлотта, закончив изучать папирус, на котором была изображена сцена убийства фараона Хотепа.
Предательство может грозить каждому, будь это молодой фараон или глупая, безмозглая женщина, которая доверилась лживому валлийцу и отдала ему свое сердце.
Нефер пронеслась у ее ног, охотясь за колечком стружки, выпавшим из упаковочного ящика.
Шарлотта была благодарна своей любимице, что та отвлекла ее от мрачных мыслей, отложила в сторону папирус и стала смотреть, как она играет со стружками. Она не знала, надо ли ей наградить Нефер за то, что она напала на Дилана, или оттрепать ее за хвост.
– Сдается мне, что ты неплохо поработала над его внешностью, – произнесла она громко.
Кошка подняла голову, вопросительно посмотрела на нее и тихонько мяукнула.
Шарлотта надеялась, что раны, которые нанесла Нефер Дилану, не слишком серьезны. С другой стороны, она была уверена, что он заслуживает каких-либо знаков внимания с ее стороны. Рэнделл вчера достаточно о нем позаботился, принес ему чистую марлю, когда Дилан просидел на ее ступеньках несколько часов. Правда, в некоторые глубокие царапины может попасть инфекция.
– Ну, уж это его дело, – пробормотала она. – Зачем ему надо было лгать мне все это время, бегать за моей спиной в полицию, подозревать отца и меня в том, что мы занимались контрабандой?..
Она была настолько шокирована новостью о том, что Дилан обратился в Скотланд-Ярд с просьбой собрать сведения о ней и ее отце, что не обратила внимания, когда из-под стола раздалось угрожающее урчание Нефер. Слишком поздно она вспомнила, что ее кошка всегда с яростью встает на ее защиту.
Ну что ж, зато предатель получил по заслугам. Это было неплохое кровопускание. Чем больше она думала о Дилане, тем злее и печальнее становилась. После двух с половиной лет вдовства она наконец позволила себе на что-то еще надеяться. Ей следовало бы знать, что такая внезапная, дикая страсть никогда не бывает искренней. И вообще, как она могла довериться смазливому валлийцу, балующемуся стихосложением?..
Она вернулась к своим записям, но никак не могла снова сосредоточиться. Каждый раз, когда ее взгляд останавливался на росписи кувшина или на списке экспонатов, присланных из Каира, ее мысль соскальзывала на отношения с Диланом. Как мог он поверить, что она способна на противозаконную деятельность, на контрабанду? Неужели он так плохо ее знал, так не доверял ей?
Ей было невероятно больно, что он не доверял ей, однако это она еще могла бы ему простить. Но у нее в голове не укладывалось, как он мог подозревать ее отца.
Реджинальд Грейнджер был единственным ребенком в семье священника города Солсбери. Его матерью была руководительница церковного хора. Он окончил школу и самостоятельно подготовился к поступлению в университет. У этого молодого человека было огромное желание учиться, и он подавал большие надежды. Перед смертью он был известен во всем мире как один из самых выдающихся египтологов своего времени. Королева Виктория возвела его в рыцарское звание, ученые трех континентов уважали его и считали светилом науки. Никто никогда не позволял по отношению к нему критики или сплетен – до тех пор, пока Дилан Пирс не обратился в полицию с просьбой покопаться в его прошлом.
Мысль о том, что Скотланд-Ярд осквернил память ее отца, снова заставила ее рассвирепеть. Как он посмел натравить на ее отца полицию?! Сам факт, что сэр Реджинальд включен в список, означает, что кто-то всерьез подозревает его в причастности к низкой, противозаконной деятельности. За это Шарлотта собственными руками была готова выцарапать Дилану глаза.
Но еще сильнее она хотела вырвать его из своего сердца. Боль, которую причинил ей Дилан, была сильнее, чем от сотни царапин. Ее захлестнуло горестное осознание того, что ее снова ждет потеря, что они теперь расстанутся. Господи, она так надеялась, что наконец нашла того единственного мужчину, рядом с которым можно прожить жизнь! Но подозрения Дилана разрушили эфемерную возможность счастья.
