– Слышь, народный мститель, не перегни палку! Даша, я не шучу. Поосторожнее с мнимой болезнью. А то – тьфу-тьфу-тьфу – накличешь, притворяясь…
Дарья что-то весело журчала в трубку, но Вера перестала ее слышать. В ее голове произошел щелчок. Слово «накличешь» внезапно открыло в сознании запертую дверь. На двери ярким неоновым светом зажглась табличка «Вход».
– Выход там же, где и вход… – прошептала Вера.
– Ты что-то сказала, Веруня? – спросила подружка.
– Извини. Мне сейчас некогда. Созвонимся позже, – сказала Лученко, торопясь поскорее проверить свою догадку.
* * *
Бывают такие состояния, когда человека осеняет правильное решение, гениальная догадка или идея. Вере Лученко казалось: если сию секунду, немедленно она не убедится в своей правоте или в ошибке, все может рухнуть. Уж очень много «если» – одно невероятнее другого – лежало в основе ее внезапного прозрения. Поэтому она села в машину к Двинятину и, ничего не объясняя, сложила руки ковшиком:
– Андрюша! В поликлинику на Печерск, быстрее!
Андрей только что примчался по зову возлюбленной – так быстро, будто караулил за углом. Он кивнул и бросил автомобиль вперед, как заправский гонщик. «Пежо», словно белый кроссовок на роликах, мчался по улицам. Вера каждые полминуты смотрела на часы. Но они успели: до конца рабочего дня оставалось еще полтора часа. Вера достала и надела белый халат и шапочку. Докторскую шапку она обычно не носила и терпеть ее не могла, а надевала лишь по необходимости, во время профессорских обходов.
В своей врачебной униформе она стремительно направилась к регистратуре. По пути настроилась, как актриса перед спектаклем. Вошла в образ. Что угодно, как угодно – но необходимо добыть из архива медицинскую карточку Ксении Николаевны Бессоновой!
В регистратуру деловитым начальственным шагом вошла женщина профессорского вида. Заговорила властно и в то же время благожелательно. Поэтому девушки тут же сообщили ей имя-отчество заведующей регистратурой и, перебивая друг дружку, объяснили дорогу в нужный кабинет. В кабинете Вера долю секунды понаблюдала за очень полной жгучей брюнеткой с широким обручальным кольцом на пальце. Результатом своих наблюдений осталась довольна и сразу приступила к делу.
– Валентина Михайловна! Здравствуйте! Вы сегодня выглядите прямо как Кэтрин-Зета Джонс перед свадьбой с Майклом Дугласом. Как вам удается сохранять такой цветущий вид? Признавайтесь!
– Ой! Ну что вы! Доктор, вы мне льстите! – Работница районной поликлиники порозовела от комплиментов и радостно заулыбалась.
– Ничуть! Просто я обожаю здоровых людей. Сейчас это такая редкость! У вас наверняка и дома идеальный порядок. Как должно быть у хорошей хозяйки! – Глаза Веры не отрывались от лица заврегистратурой.
– И не говорите. – Валентина Михайловна просто таяла от Вериного внимания.
– Дружочек, не в службу, а в дружбу… Мне срочно нужна карточка одной больной, десятилетней давности. Как бы мне в архив попасть?
Докторша была такая приятная, говорила так уверенно, от нее шла такая мощная волна благожелательности… А заврегистратурой так устала за день слушать ропот больных! Да еще отбиваться от нареканий сестер и врачей, когда случались осечки в работе регистратуры. У кого ж ошибок не бывает? Да и дом на ней держится, права коллега. Ну и что с того, что правила требуют запроса от главврача? Правила для того и существуют, чтоб в них делать исключения! Какая она все-таки милая, эта профессорша.
Все эти мысли Вера без труда прочла на лице женщины. И ничуть не удивилась, когда та, пошуровав в ящике своего стола, достала ключ на красной ленточке.
– Знаете, где у нас архив? – Она вручила ключ Лученко.
– Без малейшего понятия! – честно призналась Вера Алексеевна.
– В полуподвале, направо по коридору. Там на двери надпись «Архив».
– Спасибо. Валентина Михайловна, вы – наше солнышко!
«Солнышко» растаяло окончательно и не волновалось, что коллега провозилась в архиве целых сорок минут. Пыльные ряды папок с историями болезней за нужный год Лученко пересмотрела со всей возможной тщательностью. Наконец отыскала карточку Ксении Бессоновой, внимательно пролистала ее с первой до последней страницы. Прочитала последние записи, результаты анализов и покачала головой.
В нарушение всех правил доктор Лученко засунула карточку в свою сумку, застегнула «молнию» и вышла из архива. Отдав ключ регистраторше и сказав на прощание еще несколько теплых слов, она вышла из здания поликлиники.
– Теперь на Севастопольскую площадь! – с облегчением откинувшись на подголовник, сказала женщина.
– Желание клиента – закон для водилы, – улыбнулся Андрей. Вглядываясь в Верино лицо, он поинтересовался: – Все срослось?
– Да. Мне даже не верится…
Вскоре Двинятин сидел в машине возле клиники «Материнство и детство» и гадал, что понадобилось его возлюбленной в этом медицинском учреждении и сколько времени она там пробудет. Вопреки его настрою на долгое ожидание, Вера довольно быстро вышла из стеклянных дверей. Сопровождал ее великан, похожий на Хагрида из фильмов о Гарри Поттере. Он держал в своих огромных лапах маленькую Верину ручку и что-то говорил ей, улыбаясь, как показалось Двинятину, жуткой людоедской улыбкой.
На сей раз он потребовал у любимой немедленного и подробного отчета.
– Мы, канешна, понимаем, шо водителю не положено вопросы задавать! Но однако же обидно, когда твою женщину циклоп за ручку хватает! – полушутя, полувсерьез заметил Андрей. Одновременно он развернул автомобиль и направил его в поток, плывущий по Краснозвездному проспекту.
– Имеешь право иронизировать! – откликнулась женщина. Она чмокнула его в щеку, залезла в бардачок, достала пачку «Мальборо» и прикурила сигарету от автомобильной зажигалки. – Теперь спрашивайте – отвечаем!
– Кто это был? – строго спросил ветеринар.
– Олег Семенович Генкин, человек и акушер.
– А я думал, он человек и пароход, – усмехнулся Андрей и тут же вскинулся: – А зачем нам акушер? – Его синие глаза смотрели на Веру с таким выражением, что она слегка порозовела. – Ты намекаешь, что нам стоит задуматься о продолжении рода человеческого?.. Прямо сейчас?
– Ты хулиганский мальчишка! Вот ты кто! – выпалила женщина и отвернулась к окну, делая вид, что рассматривает городские пейзажи. Щеки ее пылали.
– Ладно. Зачем нам Генкин? – возвращаясь в безопасное русло, спросил Двинятин.
– Он меня проконсультировал по «семейному делу» Алисы. Я его, о мой ревнивый повелитель, да будет вам известно, уже закончила!
– А зачем он тебе ручку целовал? – сурово сдвинул брови ревнивец.
– Олег Семеныч мечтает, чтоб я перешла к нему на работу, – гордо сообщила Вера.
– А ты?
– Мне и в моей клинике неплохо… О! Кстати, о моей клинике…
