– Возможно, он теперь получил то, что ему нужно. Синтия улыбнулась:
– Думаю, ты права. Он еще, конечно, может быть сорвиголовой, если обстоятельства его вынудят, ну, таким, каким был в юности.
– Нам лучше надеяться на то, что он не утратил своей прыти.
– Да. Но Мэверик не может привести с собой людей на помощь. Бандиты заметят любого, кто будет подниматься на вершину холма.
– Вот почему ты думаешь, что мы умрем.
– Так или иначе, я все равно хотела, чтобы ты знала о моих чувствах к тебе.
– Спасибо. Ты и сама ничего. Да и Хейзл мне нравится, но больше всех я люблю Блю.
– Хороший выбор. Не думаю, чтобы Блю мог когда-нибудь подвести тебя, а с людьми ты всегда сможешь договориться.
– Люди могут умереть.
– Жаль, что ты потеряла мать и бабушку. Но жизнь и смерть – две стороны одной медали. И мы не можем пренебречь этим.
– И ты думаешь, это правильно? Синтия заколебалась:
– Да, а иначе я никогда бы не узнала своей матери. Она была замечательной, но умерла, когда я была чуть постарше тебя.
– Правда?
– Она любила меня и была бы счастлива узнать, что я встретила такого человека, как Мэверик, способного заботиться обо мне. Но особенно она полюбила бы тебя.
– Роза и Мария были бы рады, если бы узнали, что ты со мной и Мэвериком.
– Знаю, что они были очень сильными женщинами. Когда ты вырастешь, то станешь такой же.
– Но я не буду такой красивой, как Мария.
– Это тебя беспокоит?
– Иногда. Я думаю, каждой девушке хочется быть красивой.
– Умной быть гораздо лучше, чем красивой. Что же касается тебя, то у тебя будут и красота, и ум.
– Это правда?
Впервые Синтия осознала, что и Розалинде свойственна детская неуверенность.
– Время покажет, что я права.
– Тебя судьба тоже не обделила ни тем, ни другим.
Синтия хмыкнула. Ей следовало больше обращать внимания на поступки Розалинды, чем на ее слова. Синтии было ясно, что девочка тоже полюбила ее.
Ей показалось, что она перекраивает на свой вкус книгу жизни. Синтии хотелось оценить все вновь возникшие привязанности и найти им надлежащее место. Но для этого надо было выжить. Синтия снова нащупала кристалл яки у себя на груди. Если она когда-нибудь и нуждалась в амулете, присланном Викторией, то именно теперь.
Сейчас Синтия находилась на месте прежней индейской деревни. На ней был кристалл, отшлифованный местными жителями. Эта земля была родиной Мэверика. Его назваными братьями стали индейцы кроу. Здесь жила индейская знахарка. Бегущая Вода дала слово помогать Розалинде. Конечно, она поможет и Мэверику.
Синтия закрыла глаза, мысленно возвращаясь к тем минутам, когда индианка наблюдала за праздником на ранчо Мэверика. Она напрягла все силы и стала внушать далекой индианке: «Бегущая Вода», Мэверику, Розалинде и мне необходима помощь. Не знаю, что ты сделаешь, но эта земля и твой народ нуждаются в Мэверике. Он добрый и любящий человек. Пожалуйста, пошли духов буйволов или что другое, способное помочь нам. Нельзя допустить, чтобы победил Рекс Далтон. Англы, подобные ему, и так уже слишком много получили в этой стране. Пусть буйволы свершат месть».
Синтия не знала, откуда она черпала идеи и слова. Конечно, буйволам никогда не взобраться на этот холм.
Они паслись на равнинах. Но ведь это место звалось Буффало-Бьют, то есть Буйволовым холмом, и, возможно, именно поэтому она подумала о них. Синтия была бы рада увидеть огромное стадо животных, несущихся во весь дух по плоской вершине холма и сметающих на пути Далтона и его головорезов.
Услышав шорох гальки под чьими-то шагами, Синтия открыла глаза. Перед ней стоял Рекс Далтон.
– Ты знаешь, он придет.
Она пыталась не обращать на него внимания, вытеснить его образ из своего сознания.
– Он ведь ни за что не оставит в руках недруга свою невесту и дочь.
Синтия по-прежнему изо всех сил старалась представить буйволов. Сначала нескольких, потом все больше и больше и, наконец, целое стадо животных, втаптывающих в грязь Далтона и его бандитов.
– Хотите, чтобы я приставил нож к горлу вашей дочери? Тогда ответьте, – не унимался Далтон.
Он вытащил нож из-за голенища.
– Я это сделаю!
Синтия открыла глаза. Нож блеснул серебром в лунном свете.
Далтон склонился над Розалиндой:
– Ваша дочь или ваше слово.
– Она не моя... – начала было Синтия, но тотчас же осеклась и крикнула: – Не трогайте мою дочь!
– Не прикасайтесь к моей матери! – закричала Розалинда. Синтия почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. Да, о любви можно говорить по-разному, поняла она.
Нож Далтона снова скользнул за голенище.
– Пройдет время, пока он доберется сюда. Может быть, мне пока развлечься? – Он протянул руки к груди Синтии. – Вы еще не слишком стары, да и ваша дочь подходит для таких развлечений. К тому же мои люди скучают.
– Не смейте ее трогать! – Синтия с трудом произносила слова сквозь стиснутые зубы. – И уберите руки от меня!
Он сжал ее грудь, потом отступил на шаг.
– Хочу, чтобы Монтана увидел это зрелище. Я хорошо знаю, как сломить человека до того, как отберешь все его имущество.
– Но почему? – воскликнула Синтия. Ей и в самом деле была непонятна логика этого человека.
– Почему? – осклабился Далтон. – А почему бы и нет?
Он отошел от нее и присел у костра, чтобы выпить кофе.
Синтия внимательно прислушивалась, стараясь не пропустить ничего, что могло бы обнадежить. Через некоторое время подул ветер с востока и нагнал облака, совсем скрывшие луну. Где-то вдали она расслышала бой барабанов. А может быть, это топот тысяч копыт на равнине или просто раскаты грома? Она так страстно жаждала спасения, цепляясь за все, внушавшее хоть малейшую надежду, но боялась, что разыгравшаяся фантазия разочарует ее.
Ветер стал свежее, и Синтия вздрогнула. Она почти видела стадо буйволов. Оно приближалось, ветер уже взвивал вихри пыли на его пути, хлестал по вершине холма, а копыта животных грохотали по равнине, как гром.
Синтия знала, что все доносившиеся звуки интерпретирует по-своему, воображая то, чего не может быть. Она принимала за действительное свои желания и надежды. Ей хотелось, чтобы их спасли, но она не могла ничего придумать. Только сверхъестественные силы могли помочь им. Но ведь по Великой Равнине уже не бродили стада буйволов. Их почти всех истребили. Неужели и ее убьют? А Розалинду и Мэверика? Разве ей не суждено дочитать «Ангелов востока»?
Синтия снова рванула сыромятный ремень, но тот не поддался ни на дюйм. Ночь подходила к концу, скоро должен был наступить рассвет. Рекс Далтон мерил шагами плоскую вершину холма, а его головорезы обходили площадку по периметру и по очереди отдыхали у костра.
