Во дворе виконт прищурился от яркого солнечного света. Его измученному телу отнюдь не улыбалось провести еще один день в седле, но только так можно было надеяться догнать экипаж Роуэна. Пока один из грумов ходил за его конем, Эверод устало облокотился на забор. Он раскрыл ладонь и снова, уже в сотый раз, посмотрел на портрет Мауры. С каждым часом надежда догнать ее таяла. При мысли о том, что Роуэн дотрагивается до нее, Эверод приходил в бешенство.
Он снова мысленно вернулся к той ночи, когда Жоржетта хохотала ему в лицо и злорадно говорила, что он опоздал и не сумеет помешать Роуэну жениться на Мауре. Впрочем, этот смех сменился хриплыми проклятиями, когда пришел констебль и увел ее из дому. Долгие часы, проведенные у постели отца, Эверод подвергался невыносимой пытке: душа его разрывалась между больным отцом и любимой женщиной. Да, любимой! Теперь, когда он мог потерять Мауру, Эверод не боялся признаться самому себе, что любит ее. Солити и остальные друзья уговаривали его поспешить. Они обещали, что сами будут ухаживать за Уоррингтоном. И все же в ту ночь Эверод был не в силах оставить отца. Он знал, что Маура огорчится, если он это сделает.
— Я непременно отыщу тебя, — пообещал он, обращаясь к портрету. На этой дороге были еще два постоялых двора, где Роуэн мог остановиться, чтобы поесть и сменить лошадей. Несмотря на задержку, у Эверода было два преимущества: скорость и решимость. Когда он догонит Роуэна, власти Жоржетты над его семьей придет конец.
Эверод почесал небритое лицо и спрятал миниатюру во внутренний карман сюртука.
— Нет, Маура, Роуэн не победил! Даже если он станет твоим мужем, я обещаю, что твой свадебный букет украсит его свежую могилу.
Глава 26Невеста была испугана. Жених пьян. Не слишком-то ободряющее начало супружеской жизни. Или даже свадьбы.
Маура расхаживала туда-сюда перед кузницей, а тем временем пожилой господин по имени Джозеф Пейсли мрачно ожидал, когда же парочка, бесцеремонно поднявшая его с постели среди ночи, соблаговолит войти внутрь чисто выбеленной кузни и даст ему возможность сочетать их браком. Мистер Пейсли даже разбудил по такому случаю двух односельчан, дабы они стали свидетелями на свадьбе.
Роуэн, прислонившись к дверце экипажа, смотрел на Мауру затуманенными от выпитого глазами.
— Мы же… ты же… пообещала отцу, что выйдешь за меня замуж, Маура, — выговорил он, махнув зажатой в руке бутылкой отличного бренди мистера Пейсли. — Ты же понимаешь, мы не можем вот так вернуться и сказать умирающему, что не исполнили его последнюю волю.
Маура плотнее запахнула концы наброшенной сверху шали. Было еще темно, и немало времени оставалось до того часа, когда восходящее солнце рассеет сгустившиеся тени. Девушка замерзла, проголодалась, а долгие часы в тесной духоте экипажа отнюдь не убедили ее в том, что Роуэн станет образцовым мужем, каким рисовала его тетушка Жоржетта.
— Напрасно мы уехали из Лондона, Роуэн, — сказала Маура, вспомнив, какой бессильной была рука Уоррингтона, которую она пожала на прощание. — Если это и вправду был последний час твоего отца, он должен был умереть в окружении родных и близких. Он заслужил это.
Тетушка Жоржетта там совсем одна, ей, наверное, так страшно.
— Ну, довольно! — крикнул Роуэн, отбрасывая бутылку. Она упала на землю, перевернулась, и разлившееся бренди в тусклом свете фонаря показалось Мауре кровью.
Роуэн потянулся, чтобы схватить ее за руку, и промахнулся. Он прищурил глаз и с третьей попытки схватил-таки ее за пальцы.
— Сейчас мы войдем туда. Произнесем эти чертовы клятвы перед попом от кувалды — и все, мы муж и жена. А по пути домой мы скрип… скреп… — Он потряс головой, чтобы она слегка прояснилась. — Скрепим наш брачный союз, и, быть может, по воле Провидения отец будет еще тепленьким и ты сможешь припасть к его руке.
Маура уперлась ногами в землю, вынуждая Роуэна остановиться.
— Ты говоришь об этом так холодно!
— А мне самому холодно, Маура. И я устал. — Он хотел пригладить волосы и сбил с головы шляпу. Вцепившись в Мауру, чтобы не упасть, Роуэн не без труда наклонился и поднял шляпу с земли.
— Роуэн!
— Нет-нет, я ее уже нашел. — И он резким движением нахлобучил шляпу. — Жоржетта го-о-оворила, что ты будешь послушной женой. Не станешь поднимать шум. Мы сможем продолжать, как и прежде, а ты ничего и не узнаешь. — Он приложил к губам палец.
Ах, вот оно что!
— Мы? — Маура резко вырвала у него свою руку. — Вы с тетушкой Жоржеттой…
Боже правый, неужто нет ни одного мужчины из семьи Лидсоу, с которым не спала тетушка Жоржетта?
— Когда-нибудь я стану графом Уоррингтоном, — продолжал бормотать Роуэн, снова поймав руку Мауры и подтаскивая девушку к дверям кузни. — Потому что Эвероду тоже придется умереть. — Он увидел выражение ужаса на лице Мауры и захлопал глазами. — Ну ты-то должна радоваться его смерти — это же он во всеуслышание объявил, что ты его девка, такая послушная. — Роуэн нахмурился. — Вот опять то же самое — послушная. Что-то я этого не вижу.
Маура не прислушивалась больше к пьяной болтовне Роуэна: она старалась осмыслить то, что уже услышала от него. Тетушка Жоржетта была любовницей Роуэна. Он мечтал унаследовать графский титул, но ради этого должны были умереть два человека.
Она закрыла лицо руками.
Что же ты наделала, тетушка Жоржетта?
Маура схватила Роуэна за плечо и встряхнула.
— Нам необходимо возвращаться в Лондон.
— Но-о… — Он указал пальцем на дверь кузни.
— Не теряя ни минуты! Свадьбу можно сыграть в другой раз, — успокаивала его Маура, а сама пыталась понять, когда же именно тетушка замыслила убийство мужа. — Роуэн, я боюсь, что твой отец в большой опасности.
Он взял ее за руку и повлек к двери.
— Уедем после того, как ты станешь моей женой.
Маура застонала от негодования. Этот человек совсем не соображал, он одурманил себя вином и бренди.
— Роуэн!
Она никак не ожидала, что он ударит ее по лицу, да еще с такой злобой. Маура отлетела в сторону и упала наземь. Роуэн бросился к ней, схватил за руки прежде, чем она успела отползти, и поставил на ноги.
Маура громко закричала.
На лице Роуэна появилось мечтательное выражение. Ему нравилось применять силу. Лишним тому доказательством был удар, который он нанес ей в поясницу.
— Мы заехали так далеко, чтобы пожениться. Твоя тетушка будет очень недовольна, если мы не вернемся мужем и женой. И я тоже буду не доволен, — прошипел он ей на ухо. — Жоржетта любит тебя как родную дочь. Ну-ка, попробуй еще раз меня ослушаться, и с тобой произойдет несчастный случай: ты сломаешь себе шею. Твоя тетушка не единственная, кто умеет без лишних угрызений совести устранять беспокойных родственников.
