В зале на несколько минут воцарилась мертвая тишина, затем раздались вопли и проклятия. Но Хит и Рэмзи в сопровождении своих людей уже покидали зал. Оказавшись во дворе, Рэм удовлетворенно хмыкнул:
— Здорово мы приложили подонка! Когда я не назвал его имени, Дейкр, должно быть, понял, что это шантаж. Бьюсь об заклад, еще прежде чем солнце закатится, мы о нем услышим.
— Хочешь выиграть наверняка? Так нечестно! — пробурчал Хит, состроив гримасу.
И действительно, в сумерках к шатру подошел человек и спросил Рэмзи Дугласа. Посланец бросил на Хита подозрительный взгляд: видимо, ему велели встретиться с Рэмом один на один. Стоило Хиту выйти наружу, как незнакомец проговорил:
— Лорд Дейкр ожидает вас, милорд.
Рэм вошел в библиотеку с надменно поднятой головой, прикидывая, какую сумму потребовать за нанесенные убытки. Но оказалось, что Дейкр припас для него сюрприз.
— Передай Кеннеди, чтобы снял с меня обвинение в убийстве, — заявил он. — Его брат Донал жив.
Сэр Томас ощерился в злобной улыбке: мало кого ненавидел влиятельный лорд так, как Рэмзи Дугласа.
В сердце Рэма зародилась надежда. Как обрадуется Валентина!
Но его глаза остались холодны: он ничем не выдал своих чувств.
— Если ты взял Донала в плен, значит, и в самом деле разграбил Керкубри.
— Не совсем так. Это он совершал набег, и мы поймали его на спорной земле. Дюжина Грэмов готова в этом поклясться.
Но Рэм умел торговаться:
— Я, пожалуй, заявил бы судьям, что мой свидетель ненадежен и что у меня нет доказательств предъявленным обвинениям… в обмен на Донала Кеннеди.
— Все козыри в моих руках! — бросил Дейкр. Темное лицо Рэма было словно высечено из камня. — Если ты не заявишь суду, что твое обвинение лживо и сегодня же не отдашь мне Армстронга, твой шурин Донал умрет.
Глаза Рэма впились во врага. Он словно раздумывал: не вонзить ли ему прямо сейчас в сердце кинжал? Да нет, наверняка за дверью ждет стража, готовая прикончить и Рэма, и пленника. Ничего не поделаешь. Тупик.
Дуглас коротко кивнул и повернулся к двери. Вернувшись к себе, он сообщил Хиту новости:
— Донал жив. Дейкр держит его в плену.
— Слава Богу!
— Не стоит пока радоваться. Я пытался торговаться. Предложил снять все обвинения и претензии в обмен на Донала. Дейкр рассмеялся мне в лицо. Либо я скажу судьям, что мое обвинение лживо и отдам ему Армстронга, либо он убьет Донала. Не сомневаюсь, он на это пойдет.
— Жаль… значит, мы проиграли.
— Почему же? Я готов заявить, что зря выступил против Дейкра и ничем не могу подтвердить, что именно он платит Армстронгам и Грэмам. И без того его репутация пострадала: теперь и ему нелегко будет себя обелить.
Мысли Хита лихорадочно метались в поисках выхода.
— Сим Армстронг — мой пленник. Я сам передам его Дейкру.
Рэм задумчиво покачал головой:
— Только не натвори глупостей. Меня так и подмывало перерезать ему глотку, я еле-еле справился с соблазном.
Хит, тяжело вздохнув, направился в шатер Джока, где под усиленной охраной сидел Армстронг.
— Идем со мной, — велел ему Хит.
Сим с ужасом огляделся, тщетно надеясь куда-нибудь провалиться.
— Мне вас сопровождать? — осведомился Джок. Хит, многозначительно усмехнувшись, положил руку на рукоять кинжала.
— Ничего, мы с Армстронгом понимаем друг друга.
В полной темноте два силуэта двинулись к замку. Кеннеди шел позади пленника и покалывал его ножом, когда тот замедлял шаг. Остановившись в тени, Хит перерезал веревку, связывающую руки его спутника.
— Проваливай отсюда ко всем чертям, — тихо велел он. Сим даже не сразу сообразил, что свободен. Недоуменно поведя глазами, он растворился во мраке.
Хит на всякий случай спрятал кинжал в сапог и спокойно вошел в замок.
— Ведите меня к лорду Дейкру. Он меня ждет, — повелительно проговорил он.
У дверей библиотеки была поставлена дополнительная охрана, вооруженная шпагами и кинжалами. Дверь открыл сам Дейкр.
— Зря время тратишь, — бросил он, — я не стану торговаться!
— Думаю, что станешь.
От такой дерзости брови сэра Томаса взлетели к самому лбу.
— Ты и твой сын наверняка хотели бы видеть своим пленником меня, а не Донала. Я готов занять его место.
Дейкр ошеломленно моргнул, не понимая, правильно ли расслышал и нет ли тут какой-то ловушки. Подойдя к двери, он попросил охранника позвать Кристофера и вновь повернулся к Хиту.
— Где Армстронг? — рявкнул он. Кеннеди развел руками:
— Сбежал!
В эту минуту в комнате появился Кристофер. Увидев незваного гостя, он стиснул кулаки. Лицо его исказилось ненавистью.
— На всем свете не найдется таких денег, которые я взял бы за твоего брата.
— Он предлагает не деньги, — перебил отец, — а себя.
Крис в изумлении раскрыл рот.
— Я займу место Донала, если вы его освободите, — повторил Хит и, увидев, как жадно блеснули глаза Криса, понял, что дело сделано. Дейкр жаждал заполучить именно его.
Прошло немало времени, прежде чем привели Донала. Похоже, его держали в самом глубоком подземелье. Когда несчастного ввели в комнату, Хит обратил внимание на окровавленную одежду, хромоту и синяки, но брат по крайней мере шел сам.
— Ты меня выкупил? — прошептал Донал, не скрывая удивления.
— Да, — поспешно кивнул Хит, прежде чем Дейкры успели ответить. — Найдешь шатры Рэма Дугласа и его людей на лугу, рядом с лагерем Максвеллов.
— Можешь идти, — сообщил сэр Томас Доналу. — И передай Дугласу, что я не выпущу его шурина до тех пор, пока он не снимет все обвинения в суде смотрителей.
Донал Кеннеди, казалось, не совсем понял, чего от него хотят, но стоило стражнику отворить дверь, как он мгновенно исчез. Крис приказал своим людям схватить Хита, но отец остановил их:
— Сначала обыщите его. У него наверняка есть оружие.
Кинжал нашли почти сразу, и Крис властно протянул руку.
— Я возьму это! — бросил он и с издевательским поклоном прибавил: — После вас, джентльмены.
Стражники немедленно встали по бокам пленника и вывели его за дверь. Крис следовал по пятам. Хита бросили в сырую подземную камеру. По дороге он отмечал каждый извилистый переход, по которому его тащили, и понял, что находится в самой древней, редко посещаемой части замка. Кристофер зажег факел, чтобы стражники могли приковать узника к железным, ввинченным в стену кольцам. Хит про себя выругался: теперь он не сможет лечь. И тут же рассмеялся над собственной глупостью. Только последний идиот мог думать, что с ним будут обращаться по-человечески.
