Дэмьен обнял ее за плечи.
— Значит, нужно взять и перевернуть их, и пусть песок опять течет вниз, а?
Она храбро посмотрела на него.
— Надеюсь, что мы сможем это сделать.
Дэмьен с усилием улыбнулся и сильнее сжал ее плечи.
— Я думаю, это событие нужно отметить.
— Отметить?
— Да, окончание твоей работы. Пригласим гостей — после родов, конечно. Устроим праздник в честь окончания реставрационных работ и рождения малыша.
Сара улыбнулась, хотя на глаза у нее навернулись слезы, Дэмьен готов принять свой мир, порвать с прошлым. Он не только решил возродить плантацию, он думает вернуться в общество. И хотя он этого не сознает, каждый шаг к исцелению уводит его от Сары и уменьшает для нее возможность жить в этом мире вместе с ним.
Нечего и думать о том, чтобы он оставался узником своего горя, узником своего дома наравне с ней.
И все же — какой решительный шаг! Но Сара насторожилась.
— А ты уверен, что готов к подобным деяниям?
— Что бы имеешь в виду?
— Ты хочешь поделиться картинами Винси с остальными — с чужими людьми? — она окинула комнату взглядом.
Он обвел комнату взглядом вслед за ней, и на его лице отразилась внутренняя борьба.
— Да, — кивнул он, — думаю, я готов к этому. Я ужасно горжусь твоей работой.
— Ах, милый, — она обняла его, радуясь его радости. Прижавшись лицом к его груди, она вслушивалась, как бьется его сердце. — Конечно, давай, устроим прием.
Дэмьен поцеловал её в макушку.
— Если ты не можешь выйти в мир, я приведу мир к тебе.
— Я люблю тебя, — сказала Сара.
— Не больше, чем я тебя.
Они обменялись пылким поцелуем. Потом Сара молча отстранилась.
— А что же мемуары? Как было бы славно, если бы ты их закончил до приема!
Он напрягся, потом отрицательно покачал головой.
— Я еще не закончил. И я еще не готов поделиться с кем бы то ни было своим самым сокровенным.
— Но ведь со временем ты все равно сделаешь это. Со временем ты все всем расскажешь о Винси.
— Давай пока ограничимся тем, что есть.
Сара не настаивала, но на душе у нее было мрачно. Их любовь, дом, горе, — все замкнуто одно на другом. И оба они бояться расстаться со всем этим — даже с самыми глубокими, тяжелыми переживаниями.
Вечером за обедом Дэмьен сказал тетке:
— Тетя, мы с Сарой хотим созвать гостей. После родов, конечно.
— Что же, прекрасно, — пробормотала та.
— Я закончила реставрацию картин, — пояснила Сара. — Дэмьен хочет показать их соседям.
— А также отпраздновать появление малыша, — добавил Дэмьен.
— Устроим прием, — согласилась Олимпия. — Когда Сара оправится. Пора уже вернуть в Белль Фонтэн какое-то веселье. Как хорошо, что вы закончили работу до родов, — обратилась она к молодой женщине. — Теперь можно все силы посвятить младенцу.
— Да, это хорошо, — Сара и Дэмьен обменялись улыбками.
Но улыбка тут же исчезла с лица Сары — в столовую вошла Баптиста и стала угрюмо убирать со стола.
ГЛАВА 27
На другой день, когда Дэмьен уехал в поля, а Сара сидела с вязаньем в гостиной, вошла Олимпия.
— Сара, мне нужно с вами поговорить.
Сара отложила одеяльце и взглянула на старую деву. Вид у нее был необычайно напряженный, пухлое лицо сжалось и карие глаза странно блестели.
— Я вас слушаю. Садитесь, пожалуйста.
— Спасибо, но мне не потребуется много времени, — загадочно ответила та.
— Да? — Сара как-то смутилась. — Что-нибудь случилось?
— Да, — ответила Олимпия, подходя к ней. — Случилось, и очень скверное.
На верхней губе у нее проступил пот. Сара подалась к ней.
— Что? Что-то с Дэмьеном или…
— С вами. — Сказав это, Олимпия выхватила из кармана маленький пистолет.
— Боже!
Олимпия дрожащей рукой направила пистолет на Сару.
— Вы должны исчезнуть.
— Я… что? — Сара беспомощно смотрела на несущее смерть дуло, в ужасе от опасности, грозящей ребенку. Она закрыла руками живот, устремив умоляющий взгляд на Олимпию. — Прошу вас, уберите оружие, вы можете ранить кого-нибудь.
Но та твердо кивнула, в глазах ее горел фанатический огонь.
— Не уберу. Пока вы не исчезнете.
И тут Сара поняла. Она в ужасе посмотрела на Олимпию.
— Это вы… это вы терроризировали меня?
— Да, — Олимпия злобно улыбнулась. — Я купила амулеты у колдуньи и клала их вам в комнату.
— А голос — тоже ваш?
— Да.
— Но почему?
Олимпия подошла к ней, ее рука с пистолетом дрожала все сильнее. Она сказала хриплым голосом:
— Потому что я не могу допустить, чтобы вы разрушили жизнь Дэмьена.
— Я разрушила жизнь Дэмьена? — Сара ничего не понимала. — Как я могу это сделать?
Олимпия презрительно усмехнулась.
— Я же знаю, что вы явились сюда из другого времени. — Глядя на побледневшую Сару, она продолжала: — О, я с самого начала поняла, что дело нечисто. Еще когда вы прошлой осенью появились здесь в этой странной одежде. Потом я увидела, как вы вышли через переднюю дверь и исчезли.
— Вы это видели? — Сердце у Сары гулко стучало.
— Да. Я не знаю, откуда вы, где ваше место, но твердо знаю одно — в один прекрасный день вы исчезнете навсегда из этого дома.
— Нет, я не исчезну, — жалобно сказала Сара.
Олимпия яростно потрясла пистолетом.
— Исчезнете! И я не допущу, чтобы с Дэмьеном так обращались! Он с трудом пережил смерть Винси, и теперь я не стану стоять и смотреть, как его жизнь снова подвергают опасности.
— Но я никогда не сделаю этого, — повторила Сара, в отчаянье от невозможности убедить Олимпию в чем-либо. — Разве вы не понимает, что, если я исчезну сейчас, это-то и сокрушит Дэмьена? Он потеряет и меня и ребенка.
Толстые щеки Олимпии дернулись, и она сказала срывающимся голосом:
— Он давно потерял бы вас обоих, будь это в моей власти. Работу вы закончили, и больше вы нам не нужны. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда прежде, чем родится ребенок, чтобы Дэмьен не успел к нему привязаться. Убирайтесь!
— Господи! — умоляла Сара. — Вы совершаете чудовищную ошибку. Не делайте этого!
— Вон! — прошипела Олимпия, указывая пистолетом на дверь.
