— Раз любая, попробуй стиль «папа Карло»!!! — воскликнул Илай так, как будто он действительно был великим стилистом, которому в голову пришло нечто гениальное.
Моя голова вжалась в плечи в ожидании новой битвы. Нит сжал зубы, нижняя челюсть воинственно выдвинулась вперед. Он закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и показал Илаю средний палец.
— Передай дрессировщику мои восхищения! — сказал Илай, задевая его намеком на Джордану.
— Я обещал Джордане, что здесь больше никаких сражений, — напряженно произнес Нит. — Но вернемся домой, — в предвкушении он закатил глаза и вдохнул полную грудь воздуха, — я тебе устрою такое путешествие на край земли!
— Тогда я постараюсь не задерживаться надолго! — сверкнул Илай глазами. — А теперь просим нас простить, но нам пора.
Илай снял с себя грязную майку и бросил в багажник. Из дорожной сумки он достал чистую, помятую белую майку и быстро натянул ее. Мы сели в машину, и он с упоением утопил педаль, супекар взревел, улетая сквозь сгущающиеся сумерки.
Глава четырнадцатая
Сюрприз
— Теперь ты можешь мне сказать, куда мы едем?!
Его зеленые глаза заблестели, выдавая радостную возбужденность. Так, значит — что-то задумал.
— Это сюрприз! — лучился он.
— Я даже боюсь предположить, что это может быть.
Илай засмеялся и свернул на трассу.
— Значит, сюрприз вне города?
Он загадочно заулыбался, и я нервно заерзала на сиденье. На город уже опустилась ночь, и уличные фонари тонули в легком тумане. Габаритные огни автомобилей проносились размытыми красными пятнами. Я поняла, что ехать мы еще будем достаточно долго, и, поджав колени, спросила:
— Все туаты живут в Амбре?
— Нет. Часть из нас живет в мире людей, — ответил он.
— Зачем?
— Я уже говорил — это сравнимо с воинской службой, только интересной. Все туаты, как ты тоже уже знаешь, любят свою работу, потому что мы делаем то, для чего рождены.
— А какая обычно у вас работа?
Илай повернулся ко мне с улыбкой на всё лицо.
— Это моя любимая часть! Основная работа туата — быть счастливым!
— Как это? — спросила я.
— Знаешь, почему в древности люди всячески задабривали богов и приносили им жертвы, устраивали праздники в их честь, с песнями и плясками?
— Ну конечно, знаю. Чтобы боги были счастливы и посылали людям различные блага.
— Именно. Так было тогда и так есть сейчас. Только механизм задабривания немного усложнился.
Я похлопала «Lamborghini» по сиденью.
— Я заметила!
— Я же говорил, что такие, как я и ты, — на особом счету. Для нас нет границ.
— И ты запросто всем этим пользуешься?
— Да, — засмеялся Илай. — А разве им можно пользоваться сложно? Хотя ты права, — он оглядел салон. — Просто я еще не пробовал, да и места тут маловато. Но хорошо, что ты предложила, мы как-нибудь попробуем расширить функциональные границы.
Я, смутившись, отвернулась. Я ведь совсем не это имела в виду.
— Ты из всего делаешь шутку.
— Значит, я отличный профессионал. Делаю счастливым не только себя, но и тебя. Работа на две ставки.
— А при чем тут личное счастье туата?
— Состояние туата и природные явления взаимосвязаны. Когда мы счастливы — в природе сохраняется гармония и закономерность событий, всё идет своим чередом.
— А если вдруг какой-то туат несчастен? — спросила я.
— Ну, если какой-то, тогда может случиться ураганный ветер или землетрясение, в зависимости от типа туата. А вот если такой, как я или ты, — неприятности будут значительно крупнее.
— Вроде проснувшегося вулкана?
— Да, — сказал он, улыбнувшись, — мое плохое настроение не прошло незамеченным.
— А то! Неделю вся страна грызла ногти у телевизоров, ожидая эвакуации. Не каждый день просыпается супервулкан, не напоминавший о себе больше полумиллиона лет.
— Мне без тебя было очень хреново, настолько, что мое отчаяние вскрыло здоровенный фурункул на хребте Земли!
— Я тоже грустила без тебя, — я повернулась к нему лицом, любуясь его счастливой улыбкой.
— Я видел, поэтому и вернулся, — ответил он и взглянул на меня. — Неужели все катаклизмы — дело рук туатов?
— Нет, такое случается редко. Обычно это естественные природные явления, в которые мы стараемся вмешиваться только при острой надобности. Земля мудрая, заботится о людях. Но когда человеческая глупость доходит до предела, она злится доступным ей способом. Я называю это «информативный гнев». Через наказания она пытается указать на ошибки. Что, увы, практически бесполезно — люди слепы и эгоистичны. А мы стараемся уменьшить негативные последствия, сократить количество жертв или не допустить их, если это возможно.
«Lamborghini» сбросила скорость и заехала в город. Мимо проносились высокие зеркальные здания, отражающие иллюминацию ночного мегаполиса и огни светофоров. Илай ехал достаточно медленно, чтобы я могла рассмотреть улицы, утопающие в мерцающих огнях. Небоскребы, пронзающие крышами небеса цвета аметиста, вывески ресторанов и магазинов, сверкающие миллионами лампочек, отражались от гладкого, словно черное стекло, асфальта. По улицам ходили красиво одетые люди. Я прильнула к стеклу и смотрела на праздничный мир снаружи как на представление. Мы остановились на светофоре. Илай довольно улыбался.
— Если тебе понравилось здесь, то Амбре точно придется по вкусу.
— Мы едем в Амбре?! — спросила я, почувствовав, как заколотилось сердце.
— Нет. Сейчас мы направляемся в другое место. Мое любимое.
Я даже не поняла, огорчилась я или нет, потому что жажда приключений затмевала другие чувства. Мне очень хотелось увидеть то самое место, которое он любит. Всё, что касалось Илая, вызывало во мне бурю эмоций и нестерпимый интерес. Впереди показался указатель аэропорта.
— Мы что, куда-то летим? — спросила я, чувствуя, как трясутся пальцы.
Илай, не выключая улыбки, кивнул, но промолчал.
Припарковавшись на втором этаже парковки, похожей на лабиринт, мы направились к одному из мостов. Он вел к высокому белому зданию аэропорта. Слева и справа тянулись еще десятки одинаковых мостов, словно лапы многоножки. Огромный снаружи, аэропорт казался еще больше внутри. Отовсюду лились голоса, бегали люди с чемоданами, возбужденно переговаривались взрослые и смеялись дети. Кто-то был в шортах и гавайских рубашках, а кто-то — в зимних куртках и сапогах. Мы лавировали между горами багажа.
Илай, чувствуя мою растерянность, крепко держал меня за руку и шел по бесконечным коридорам. Один терминал сменялся другим, пока, наконец, мы не остановились перед стойкой. Девушка подняла свои карие глаза и застыла, глядя на Илая. Ее щеки вспыхнули, она торопливо перевела взгляд на меня, взяла в руки документы и, прочитав имена, вежливо заулыбалась.
