Его светлость, прыгая через три ступеньки, моментально оказался внизу. Вид у него был настолько свирепый, что Николь невольно содрогнулась.
— Где он? — грозно спросил герцог, обращаясь к Стоддарду.
— В лесу, милорд. Его сильно избили. Маркиз послал меня за Саксоном, чтобы тот догнал бандитов.
Трентон обернулся к Пулу:
— Оставайтесь здесь с моей женой и сыном. Я иду со Стоддардом.
— Да, ваша светлость.
Во весь дух они побежали через поле.
— Там, за деревьями, — сказала Николь. Трентон ринулся вперед и вскоре оказался рядом с братом.
— Дастин!
Маркиз с усилием разлепил глаза.
— Саксон?..
— Он преследует бандитов, — ответил герцог. — А мы тем временем попробуем доставить тебя домой.
— Хорошо, — произнес Дастин, но тут же встрепенулся: — А где Стоддард?
— Я здесь, милорд. — Николь шагнула вперед и еле сдержалась, чтобы не закричать при виде небольшой лужицы крови рядом с головой Дастина. Руки ее сжались в кулаки в порыве бессильной ярости. Если бы не герцог, она бы наверное, расплакалась. Но если ей когда и нужно было продемонстрировать выдержку, присущую мужчинам, то это был как раз такой случай. И не потому, что она была вынуждена таиться от Трентона, а главным образом потому, что ее поддержка была необходима Дастину.
Дастин скорее почувствовал, чем увидел тревогу Николь.
— Все в порядке, — проговорил он, пытаясь улыбнуться. — Они били меня по лицу, разбили губы, съездили по носу, поэтому так много крови. Но тебе, дорогой брат, стоило бы посмотреть на этих бандитов. Они выглядят не лучше моего.
Николь вздохнула с облегчением, а герцог в свою очередь улыбнулся брату.
— Стоддард, вы поможете мне отнести маркиза в замок? — обратился он к Николь.
— Конечно, милорд!
— Нет, — запротестовал Дастин. — Для Дерби я слишком… тяжел.
— Дерби? — удивленно переспросил Трентон. У герцога возникло подозрение, что его брат бредит.
— Лорд Тайрхем дал мне это прозвище в честь будущей победы, — объяснила Николь. — Я достаточно силен, чтобы помочь вам, милорд. Мы соединим наши руки наподобие стульчика и отнесем маркиза в замок, не тревожа его ран.
— Отличная мысль, — похвалил Трентон.
— Основную тяжесть ты возьмешь на себя, Трент, — пробормотал Дастин.
— Не беспокойтесь обо мне, милорд, — сказала Николь, помогая Трентону поднять Дастина с земли.
— А кто вам сказал, Стоддард, что я беспокоюсь о вас? — Дастин опустился на стульчик из сплетенных рук, лицо его исказила гримаса боли, и он заскрипел зубами, как только Николь и Трентон двинулись в путь. — Я о себе беспокоюсь. Вы можете меня уронить.
Господи, он еще пытается ее рассмешить!
Нежность теплой волной захлестнула Николь, на глазах у нее выступили слезы.
Нельзя сказать, что Николь чувствовала себя комфортно, разделяя с герцогом честь тащить на руках эту драгоценную ношу. Но, несмотря на это, она вдруг ясно осознала, что ни за какие блага не покинет Дастина Кингсли. В нем ее будущее, ее счастье, вся ее жизнь. Отныне она целиком принадлежит своему возлюбленному. Николь невольно вспомнила их встречи, такие романтические, их объятия и страстные поцелуи, но именно здесь, сейчас, она вверяла себя Дастину. Слыша его стоны, видя его обезображенное лицо, Николь преисполнилась уверенности, что нужна Дастину не только сию минуту, но будет нужна всегда. Она была далека от того, чтобы мнить себя дамой высшего общества, маркизой, еще Бог знает кем. С нее достаточно быть любовницей Дастина, лишь бы только он не прогнал ее… Как только он захочет обсудить этот вопрос, Николь будет знать, что ему ответить.
— Осталось совсем немного, — сказал Трентон и взглянул на брата. — Как ты себя чувствуешь?
— Теперь уже лучше. — По щекам Дастина текли струйки пота, смешиваясь с кровью. — Дерби! — Он попытался повернуть голову, но тут же отказался от этой затеи.
— Все в порядке, милорд, — заверила его Николь. Они уже подходили к лестнице. — Вам тоже надо будет постараться побыстрее привести себя в порядок. Даю не больше двух дней. А затем я намерен обставить вас пять корпусов, как и обещал. А может быть, на все шесть учитывая, что вы… немного не в форме.
Удивленный этим фамильярным тоном, Трентон пристально посмотрел на Николь. Она тут же прикусила язычок, но было уже поздно.
Дастин же, напротив, казался страшно довольным:
— Не смеши меня, Дерби. Мне больно.
— По лестнице поднимаемся медленно, — распорядился Трентон, обращаясь к Николь.
Пул, распахнув парадную дверь, бросился на помощь.
— Герцогиня и наследник чувствуют себя прекрасно, сэр, — доложил он, не сводя преданного взора со своего господина. — Они и миссис Хопкинс сейчас в детской. О, милорд! — не выдержал дворецкий.
— Привет, Пул! — Дастин снова попытался улыбнуться. — Мне не помешает хорошая порция виски.
— Сию минуту, сэр, — отозвался Пул с явным облегчением и обернулся к Трентону: — Куин отправился за доктором Веллишем. Они должны быть здесь через полчаса.
— Очень хорошо, — сказал Трентон и подал знак Николь поворачивать к лестнице. — Я отнесу маркиза в его спальню, а вы, Пул, позаботьтесь о полотенцах и холодной воде.
— Непременно, сэр.
Николь медленно поднималась по ступеням, помогая Трентону по мере сил.
— Куда теперь, ваша светлость? — спросила Николь. Трентон кивнул в сторону коридора, казавшегося бесконечным.
— Последняя дверь направо.
Войдя в спальню, они осторожно опустили Дастина на застеленную покрывалом кровать.
— Твоя рубашка вся в крови, — сказал Трентон брату. — Давай снимем ее, а не то ткань присохнет к ранам. А вы, Стоддард, снимите с него сапоги и бриджи.
— Что? — похолодела Николь.
— Я сказал, сапоги и бриджи, — раздраженно повторил герцог. — Я хочу все подготовить к приходу доктора Веллиша.
«Знали бы вы, ваша светлость, кому это поручаете», — чуть не вырвалось у Николь.
Почувствовав на себе взгляд Дастина, она поняла, что маркиз прочел ее мысли. Повернув голову так, чтобы не было видно ее пылающих щек, Николь стянула сначала один сапог, потом второй, задаваясь вопросом, как отреагирует герцог, когда узнает, кто такой Олден Стоддард на самом деле.
— Я думаю, Трент, ты справишься один, — сказал Дастин, решив пощадить скромность Николь. — Стоддард слишком перенервничал.
— Сейчас, — ответил Трентон, стягивая с Дастина рубашку, под которой обнаружилось с дюжину огромных синяков. — Ну вот. Готово. — Он повернулся к Пулу, который торопливо входил в комнату с тазом холодной воды, несколькими полотенцами и зажатой под мышкой бутылкой бренди.
