С тех пор как Куродо превратился в бездомного, он по очереди останавливался то в университетском классе для занятий фортепиано, то в общежитии студентов вокального отделения, то возвращался в дом для иностранцев, где жил Джей Би.
Он ездил на велосипеде и в загородный дом, но Таэко часто бывала в Камакуре на съемках. С того дня Аса никогда больше не разговаривала с ним. Генерал вернулся в столичный дворец и, как обычно, по четкому графику ездил на черном «крайслере-империал» в американское посольство и обратно. Режиссер О. говорил, что генерал построил ей дом в Камакуре. Наверняка этот дом был похож на тот дом на холме в Нагасаки, где Чио-Чио-сан провела три года. Но генерал никогда не бывал там. Война на Корейском полуострове оборачивалась для союзных войск неудачей, и у генерала не оставалось времени на отдых в новом доме улыбок. Кажется, он был раздражен и утомлен действиями Мао Цзедуна и КНР. В начале года Сеул оказался в руках северокорейских войск. В марте союзные войска отбили Сеул, но терпение генерала было на исходе. Он с давних пор открыто ратовал за применение ядерной бомбы, теперь же, придя в ярость, намеревался атаковать Китай.
В это время Джей Би, прикованный к кровати, обрушивал свой гнев на бьющегося в истерике генерала и говорил Куродо:
– Будь я так же молод и легок на подъем, как ты, я бы убил его. Проклятье, у меня было полно возможностей. Сколько еще позволять ему экспортировать убийства! Генерал свихнулся от самодовольства. Отчаянно бьется за то, чтобы расцветить свою старость красками славы.
Джей Би изрыгал проклятья на английском. Куродо был поражен: его отец задумывался даже об убийстве! К тому же генерал свихнулся?!
– Он стал слишком важным. Слишком старым. Он уже не способен думать о будущем. Снять его с поста может только президент. А президент сам не прочь воспользоваться ядерной бомбой. Никто не может остановить этого безумия. Надо было убить его тогда. Жаль, что я этого не сделал. Я не хочу умереть раньше него.
Джей Би ничего не оставалось, кроме как нанизывать одно на другое пустые слова, страдая от собственного бессилия.
По сути они были похожи: Джей Би, мечтающий об убийстве генерала, и генерал, настаивавший на применении ядерного оружия. Вне всяких сомнений, в их дальнозорких глазах уже маячили далекие картины того света. И возраставшая привязанность к этому свету порождала отчаянные слова и планы. Ненавидя быстротечный мир, старые воины готовились к последнему бою.
Внезапно Куродо понял: только один человек может воздействовать на генерала, ставшего слишком важным и неприступным. Человек этот мягко прекратит старческую истерику, заставит задуматься о будущих детях, об их счастливой жизни без ядерных бомб, без разжигания огня войны. Только Таэко может отговорить генерала.
У Куродо, хотя и с запозданием, появилась уверенность.
Она старалась излечить генерала от безумия, принося в жертву свое тело, свое будущее.
Наконец, Куродо понял смысл ее слов: «Ты еще ребенок», – и ему стало тяжело дышать от стыда и раскаяния. Он и вправду был своенравным мальчишкой, у которого одно в голове: любят его или нет.
Нужно было искупить свою вину. Извиниться перед ней.
10.7
Подгадав время, когда генерал выходил из дворца и направлялся на ланч, Куродо помчал на велосипеде вдоль рва. На дороге перед дворцом уже собралась толпа, жаждущая приветствовать генерала, более великого, чем сам император. Образовывавшие живую изгородь мужчины и женщины размахивали звездными флагами и источали улыбки. Генерал не мог понять смысла этих улыбок. Они отличались от улыбки Таэко – так улыбаются униженные рабы, которые меняют выражение лица в зависимости от настроения хозяина. Куродо презирал их, но и себя не мог понять: что он тут делает? Может, обратиться с прошением прямо к генералу? «Господин генерал, освободите мою любимую!» А может, вывести его из равновесия, крикнув: «Эй, Мак! Я отберу у тебя любовницу!»
Голоса зазвучали громче. Генерал в этот день появлялся на «сцене» во второй раз. Подумаешь, возвращается домой пообедать, а столько крика. Кто-то показал на него и произнес: «Сара Бернар». Куродо приподнялся на педалях велосипеда и застыл, глядя, как шествует эта звезда первой величины. Генерал сел в «крайслер-империал», и автомобиль бесшумно отъехал от дворца. Из толпы моментально выскочило несколько мужчин, они побежали за автомобилем. В это мгновение Куродо понял: убить генерала проще простого.
Четыре раза в день он, возможно бравируя своей смелостью, появляется перед толпой абсолютно незащищенный. Если из толпы, подобно тем мужчинам, выскочит убийца, генералу негде будет скрыться. Куродо представил себя с коротким мечом, которым Чио-Чио-сан свела счеты с жизнью, на месте бегущих за автомобилем мужчин. Этот меч глубоко войдет в живот генерала, и лестница перед дворцом окрасится кровью. Перед смертью генерал наверняка скажет: «Мама, прости мое высокомерие».
В этот миг многократно прославленный военный превратится в обычного, любящего свою мать сына. Точно, у генерала тоже эдипов комплекс.
За пять последних лет генерал практически каждый день появлялся на этом месте. Но никто ни разу не покушался на его жизнь. Неужели ни один коммунист, ни один бывший японский солдат не задумывал убить его? Неужели он настолько страшен японскому народу и настолько любим им?
– What are you doing here?[58]
Куродо направлялся на велосипеде к гостинице «Империал», когда перед ним неожиданно возникли два американских солдата, схватили его за руки и стащили с велосипеда. Его поставили лицом к стене, обыскали, открыли сумку, которая была привязана к багажнику. Увидев ноты Баха, солдат спросил:
– Who are you?[59]
Куродо нарочно не отвечал на вопросы, заданные по-английски, и мирно улыбался. Улыбка, совершенно непонятная двум американским солдатам. Они заорали: «Get out![60]», как будто спешили избавиться от чего-то неприятного, и прогнали Куродо.
– С какой стати американцы указывают, где мне быть, сами убирайтесь отсюда, – пробормотал по-японски Куродо и, нарочито замедляя свои движения, взялся за велосипед.
Пока он ехал, удаляясь от дворца, его обогнал джип с теми двумя американцами и черный автомобиль, который стоял перед воротами. Такой же автомобиль доставлял Таэко в гостиницу, где ее поджидал генерал. Вдруг Куродо вспомнилось, как он касался ее кожи. Зазвучала ее улыбка, превратившаяся в кварту.
10.8
11 апреля 1951 года генерал Макартур внезапно по приказу президента был снят с должности Главнокомандующего союзных войск. Предполагать этого не мог никто, кроме самого президента, отдавшего приказ. Президент остерегался самоуверенного генерала, который играл на публику, демонстрируя всем свои харизматические способности. Не подчиниться этому приказу генерал мог только в том случае, если бы сам стал президентом.
