Прожить жизнь для себя, подарить себе весь мир. Не покорить танковыми клиньями или туменами конников, а подарить и беречь этот ценный дар.
В моей книге жизни сотни закладок, иногда так хочется перевернуть страницы назад, и перечитать строки, принесшие радость или боль. На некоторых листах пятна от кофе или разрывы от купидоновых стрел.
Жизнь как книга для себя.
У кого-то повесть или роман, короткая новелла, анекдот. Сотни похожих друг на друга сравнений испокон веков.
Жизнь как былина для себя. Смелым и бесстрашным воином против лени, лжи и сомнений.
Книга для себя, как целая жизнь. У меня книга, у других сложный чертеж турбины атомной электростанции или ежегодная пахота, посев, прополка, уборка урожая. Вместо сна монитор в игровом или chill-out на балконах престижного клубов. У меня книга, у кого-то фильм, опера или кроссворд.
Жизнь как книга для себя. Придумывать героев, а потом следить за их судьбами, рисовать на полях то, что никогда не пойдет в печать. Что-то чернилами, что-то краской, что-то слезами напополам с тушью, кровью, выцарапывая ногтями или вылизывая языком.
Кто-то гниет в подвалах сельской библиотеки, кто-то переиздается миллионными тиражами, продается за час на раскладках вокзала – прочитал и забыл, лежит под стеклом в гранитном мемориале, передается из уст в уста, живет в интернете, изредка распечатываемый на принтере.
Жизнь для себя.
Строить воздушные замки из песка, закусывать водку овсяным печеньем, истово молиться несколько раз в день.
Один и тот же человек может издаваться в разных форматах – покетбук для чтения в метро, без обложки пылиться дома на полке, подавать себя в дорогом кожаном переплете на званых обедах и днях рождения начальства.
При рождении мне вручили кипу чистых листов, я не пытался определить их количество, просто начал методично заполнять крючочками и галочками. Потом научился писать и рисовать. Но жил больше, чем мог зафиксировать. Сейчас записываю подробнее, чем чувствую. Допишу ли до конца? Какая страница окажется последней? Все время хочется пощупать толщину оставшейся стопки, но листы тонкие и не ясно, десять их или тысяча. И пытаешься писать каждый лист, как последний, боясь остаться недосказанным или недопонятым. Но не превращать ведь жизнь в десятки тысяч предсмертных записок?
Книга для себя.
Поиски материального воплощения грез.
Поиски себя в темных закоулках души.
Поиски смысла там, где его нет.
Белые полосы, в отличие от черных, неразличимы на белой бумаге.
Белый стих трансформируется в белый шум, за которым не разглядеть очертаний предметов.
Черной пешкой угрожать белому королю, играя в шахматы с самим собой. Перевернуть доску и пожертвовать королем ради коня, за которого отдал полцарства.
Жизнь для себя.
Больше всего любить себя, считать Ее своей второй половиной и любить Ее еще сильнее.
Не оглядываться назад и не всматриваться в туманные дали впереди. Просто быть твердо уверенным в своем прошлом и знать, чего хочешь от будущего.
Потешаться над хвалебными статьями и вчитываться в критические очерки. Кто может помешать тебе жить так, как ты хочешь? Только ты сам! Жить для себя и не противоречить поступками желаниям, словами – мыслям.
Не рисоваться, а рисовать. Смешивать краски и смыслы, но не людей и чувства.
Жить так, чтобы, прочитав твою книгу, хотелось написать такую же или еще лучше. Пусть каждый найдет в ней свою главу, абзац или просто соблазнительную «Ж».
Мы встречаемся на страницах наших книг, узнаем друг друга по обложке или фамилии автора, плачем, замечая исчезновение общих сюжетных линий на ладони, смеемся, потому что смешно.
Если текст о полете, то слова должны быть легче воздуха или обладать пламенным мотором в груди. Если о любви, то казаться несколько бессвязным, наивным и глуповатым. Если о смерти, то предложения должны издыхать на половине, а абзацы биться в агонии, разрывая страницы трепещущими крыльями. Последняя строка должна сливаться с первой, они вылеплены из одной глины, красноватой и влажной, теплой от Его прикосновений.
Мы берем любимых и друзей в соавторы своей жизни, случайных знакомых в рецензенты, а ко всем остальным относимся как к читателям. Но иногда так сложно понять замысловатые вензеля на листе собственной книги.
Писать свою жизнь не «о», а «для». Избегать поверхностных описаний, сводить их к минимуму, если первое невозможно. Жить глубоко, не забывая о яркости.
Посвятить жизнь для себя другому человеку, пусть для остальных это будут всего две буквы инициалов вместо эпиграфа.
На обложке моей жизни фотография человека, держащего в руках размытый контур книги.
Эта книга не для меня.
Она – для себя.
Каждому.
