— Ваших денег хватило всего на четыре корзины, — усмехнуласьона.
Я опешил:
— Кто же заплатил за остальные?
— Та симпатичная женщина, которая с вами приходила…
Продавщица порылась в квитанциях и добавила:
— Софья Адамовна Мархалева. И записки сочиняла она сама.
Я был потрясен. Госпожа Мархалева?! Снова эта чертоваМархалева?! Рифмоплетка! Ну нет, уж здесь-то эта дамочка хороший получит отпор!
— Вот что, — строго сказал я продавщице, — вы долго ещесобираетесь к нам корзины носить?
— Пока будут платить, а платят пока регулярно, — ответилаона.
Я возмутился:
— И что же, мы никак не можем отказаться от этих чертовыхуслуг?
— Почему же, можете возвращать корзины обратно.
— Так считайте, что уже вернул. С этого дня нам корзин неносите. Можете Мархалевой сказать, что я выбрасываю их с балкона. Прямо в туяму, которую вырыли под моим домом да никак не закопают.
Продавщица пожала плечами:
— Как вам угодно. Не хотите, носить не будем.
Из магазина я ушел удовлетворенный. Даже хорошо, чтоМархалева и сюда свой длинный нос сунула. Вот теперь, если Максим не вернется кКристине, виноват буду не я, а эта чокнутая Мархалева. Насколько она чокнутая,я в тот миг и не подозревал. Об этом чуть позже просветил меня Заславский — мыстолкнулись с ним в лифте. На этот раз Заславский был при полном параде: вновом щегольском пиджаке цвета детской неожиданности, при модном галстуке, вкаких-то несуразных туфлях — последний писк моды…
Я подивился: Заславский отличался хорошим вкусом, в одеждебыл консерватором. Что заставило его изменить привычке? Меня так и подмывалоспросить: “Куда ты, дружище, так вырядился?” Но вид у Заславского был такойнапыщенный и вместе с тем такой растерянный, что я сдержался. На мой этаж мыподнялись молча, когда же я открыл дверь квартиры, Заславский брякнул:
— Роб, я к тебе.
— А я думал, что ты к соседям, — пошутил я и на всякийслучай предупредил, пропуская его вперед: — Вашу Варю давно не видел.
— Знаю, — усмехнулся Заславский, деловито проходя в гостинуюи поскрипывая новыми туфлями, — она дома сидит, арестованная. Маша посадила еепод замок. Роб, я не только по этому делу. Пришел прощения у тебя просить. Машамне рассказала…
Он присел на диван и смущенно поник головой. Сидел и сопел вновый галстук. Снова загадки? Одни загадки! Я упал в кресло и не знал чтоподумать, а потому рассердился:
— Виктор, не тяни резину, говори!
— Конечно, — воскликнул он, приходя в оживление, — за этим яи пожаловал. Маша рассказала мне про Кристину. Роб, я потрясен. Я болван иподлец. Но, поверь, не хотел этого.
— Да чего — этого? — теряя терпение, закричал я.
— Чтобы моя любовница и Макс интрижку затеяли, — закричал иЗаславский.
Я испуганно покосился на дверь и зашипел:
— Тише ты, услышит Кристина.
— Пойми, Роб, я влетел очень круто, — переходя на шепот,признался Заславский. — Думал немного развлечься со студенточкой, а она охотуна меня объявила: взяла и забеременела.
— Шантажировала тебя, — догадался я.
— Еще как, вот и решил познакомить ее с Максом. Думал, Максей богатого жениха найдет. Друзей-то холостых у него много, а вышло все оченьскверно. У них же крепкий брак был с Кристиной. Кто мог подумать, что кончитсявсе так нелепо? Я виноват! Я виноват! — начал убиваться Заславский. Он былсмешон в своем молодежном наряде: этакий мышиный жеребчик, пожилой волокита.Мне стало жалко его. “Чертова Мархалева, — разозлился я. — Точно чокнутая.Разве нормальный человек будет так мстить? И было бы из-за чего. Ну назвал ееЗаславский пару раз дурой, так вроде как уже извинился. Нет же, начала емумстить. И едва своего не добилась, чуть не посеяла между нами вражду. Какихстрахов на меня нагнала, каких детективов накрутила, а ларчик простооткрывался. Виктор оказался настоящим другом, пришел и во всем признался. А яуже плохо о нем подумал, чего и добивалась эта сумасшедшая. Будет мне наука. Стакими людьми, как Мархалева, надо соблюдать предельную осторожность”, — решиля.
— Вот что, Роб, — прервал мои мысли Заславский, — сам я кашузаварил, сам ее и расхлебывать буду. Сейчас пойду к Максу и скажу, что будущийребенок, которого он считает своим, не от него. Мой, скажу. Будь что будет. Всеравно я бодро иду ко дну. Прямо расскажу как все было, признаюсь на что я рассчитывали что в результате получилось. По-мужски посоветую скорей бежать к Кристине дахорошенько просить у нее прощения.
Я был растроган и снова подумал: “Чертова Мархалева, какхитроумно она манипулирует людьми. Очень опасная дамочка”.
— Виктор, не надо никуда идти, — радостно воскликнул я. —Макс уже знает, что ребенок не от него. И девицу твою он уже выгнал, и уКристины прощения попросил…
О дальнейшем я умолчал — зачем расстраивать друга? Онрастерялся:
— Это правда, Роб?
— Чистейшая. Все открылось, кроме того, что ты отец будущегоребенка. Об этом, кажется, Максим не знает.
Заславский возликовал:
— Какой груз ты с меня снял, дружище! Даже не представляешь!Клянусь, места себе не находил. Ты не сердишься?
Я с доброй улыбкой покачал головой. Заславский кинулся меняобнимать.
— Роб, Варька права, ты классный мужик! — кричал он. —Классный!
Я отбивался:
— Да ладно тебе, ладно…
Вдруг он отстранился, серьезно посмотрел на меня, вернулсяна диван и сказала:
— Роб, знаешь что я решил: лучшего мужа ей не найти.Женитесь, как отец я не против.
Это был удар ниже пояса.
Глава 32
Он разрешает мне жениться на Варе?!!!!!!!!! Пока ябеспомощно хватал ртом воздух, не представляя, что на это сказать, Заславскийэнергично продолжил:
— Роб, Мария пока не согласна, но ее я беру на себя.Как-нибудь уговорю. И Варька уговорит. Женитесь, дело хорошее. Ты хочешь сына,а Деля вряд ли захочет рожать. Оставь Аделину мне. Тебе она безразлична, а дляменя она много значит. Клянусь, Роб, и в молодости так не влюблялся. На всеготов, лишь бы ее сохранить.
Я окончательно растерялся:
— А как же Мария?
Он махнул рукой:
— А что — Мария? Ее я давно не люблю. Она мне, как мать. Икуда она денется? Покричит, пошумит и смирится. Варька родит, пеленки пойдут,распашонки. Марии будет не до меня. Вряд ли она заведет мужика. Даже с тобой унее вышла промашка.
