Помню, что сегодня ты выходишь на новую работу, и желаю удачи. Уверена, что все будет замечательно. Отель у в ас просто потрясающий. Может быть, в мой следующий приезд мы закажем там номер и проведем целый день у Дельфины в салоне красоты. Это мне просто необходимо! За последние недели моя кожа превратилась в терку. Убеждена, что это результат применения анестезии во время удаления фиброидов. Вот тебе и «двадцать четыре часа, и от болезни ни следа»! Нет, я шучу. Сухая кожа – не слишком дорогая плата за хорошее самочувствие. Я начала заниматься йогой, ем хорошо и готовлю обед каждый вечер. Ты можешь гордиться мной!
Может быть, сегодня позвонить не успею, но попытаюсь.
Любящая тебя Сэм».
Хоуп улыбнулась при мысли о том, что ее безнадежная в смысле домашнего хозяйства сестра каждый вечер готовит себе обед. Она щелкнула клавишей и принялась писать ответ.
«Привет, сестренка!
У меня все нормально. Я понимаю, что ты безумно занята, и тоже пишу второпях, потому что через пять минут уезжаю в отель, а по дороге должна забросить детей в ясли. Судя по шуму внизу, Милли убивает Тоби. Я немного нервничаю, потому что моим единственным собеседованием был телефонный разговор с заведующей бухгалтерией Уной Хатчинсон. Все-таки работа в пятизвездочном отеле – не шутки. Наверно, у них очень сложная автоматизированная система, и я слегка побаиваюсь. Но буду стараться изо всех сил. Если уж после отъезда Мэтта я сумела исправить электропроводку и утихомирить Милли (ты права, без отца она окончательно отбилась от рук), то справлюсь и с новой работой. Неужели после отъезда Мэтта прошло уже три недели ? Невозможно поверить. Я так занята, что днем не скучаю о нем, вот только по ночам одиноко. Спасибо девочкам, которые умудряются вытаскивать меня из дома».
Правдой тут была только последняя фраза. Хоуп безумно тосковала по мужу, но не хотела сообщать об этом Сэм. Сестра тут же позвонила бы Мэтту и отчитала за то, что он не обращает внимания на жену.
«У Мэтта все в порядке, хотя связаться с ним по телефону труднее, чем с тобой. Агентство завалено заказами, а он не только выполняет обязанности Адама, но и занимается собственной работой».
Хоуп не стала писать, что Мэтт терпеть не мог электронную почту, считая, что не следует отправлять личные сообщения из офиса, где их может прочитать каждый. Поэтому оставался только телефон. Но звонил Мэтт лишь после работы, часов в девять вечера, забывая, что дети ложатся спать в половине восьмого. Еще обиднее было то, что он не позвонил накануне, чтобы пожелать ей ни пуха ни пера в отеле «Красный лев». Дельфина, Мэри-Кейт, Вирджиния и Гизелла помнили об этом, а вот Мэтт забыл. Хоуп поклялась не сердиться на мужа, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось облегчить душу и поделиться с Сэм обидой, однако это было невозможно. Хоуп считала, что женатым людям не следует никого обременять своими проблемами. Сэм могла вмешаться и начать подбивать Хоуп на бунт. Что категорически исключалось.
«Держу пари, что вы выбрали для своей конференции какой-нибудь шикарный отель. Желаю хорошо провести время. Береги себя; не забывай, что после твоей операции прошло всего две недели. В конце концов, ты не сверхчеловек! А даже если и сверхчеловек, все равно не слишком переутомляйся.
Любящая тебя Хоуп».
Внизу раздался рев, а потом Тоби крикнул:
– Мама, Милли стукнула меня лопаткой!
Хоуп быстро отправила сообщение и побежала вниз.
Час спустя Хоуп ехала по ухоженной подъездной аллее «Красного льва», и глаза ее все шире раскрывались от изумления. Она слышала, как Мэри-Кейт называла отель «оазисом роскоши», и даже знала, что двухнедельное проживание в местном «люксе» стоит столько же, сколько половина дома в Редлайоне. Но ей не приходило в голову, что всего в десяти километрах от деревни может выситься роскошный замок, окруженный буковой рощей. Отель был огромным, с зубчатыми башнями по обеим сторонам массивной деревянной двери. Башни украшали фигуры химер, зорко следивших за тем, чтобы никто не перелез через крепостную стену, похожую на оправу драгоценного камня.
Швейцар в ливрее открыл ей дверь и улыбнулся:
– Добро пожаловать, мадам.
Хоуп улыбнулась в ответ, довольная тем, что ее отнесли к числу постояльцев. Недаром она сегодня надела свой самый элегантный черный костюм и особенно тщательно накрасилась. Войдя в вестибюль, Хоуп на мгновение замерла, восхищаясь просторным помещением с деревянными панелями и гобеленами на стенах. На двух мраморных столах стояли огромные букеты цветов, а у парадной лестницы зловеще маячили рыцарские доспехи.
– Красиво, правда? – негромко спросил ее мужской голос.
– Очень, – солгала Хоуп. Почему-то доспехи напомнили ей фильмы ужасов.
– Чем могу служить?
Голос принадлежал мужчине с копной кудрявых темных волос, внешность которого поразила Хоуп. Он был просто ослепителен – от белоснежных манжет до сверкающих носков туфель. Заглянув в сияющие черные глаза, Хоуп застыла как вкопанная и робко улыбнулась.
– Я… э-э… ищу бухгалтерию, – спустя целую вечность выдавила она. – Мне предстоит там работать.
– Должно быть, вы миссис Паркер, – сказал мужчина.
– Откуда вы знаете? – удивилась Хоуп.
– Я по долгу службы обязан знать все, что здесь происходит, – все тем же бархатным голосом промолвил незнакомец. – Я Кристи Де Лейси, главный управляющий.
Не успела Хоуп опомниться, как он взял ее за руку.
– Добро пожаловать – и спасибо.
Хоуп не знала, за что ее благодарят, но возражать не стала, поскольку ослепительные мужчины не так уж часто баловали ее своим вниманием.
– Как мне пройти в бухгалтерию? – спросила она.
Тут Де Лейси выпустил ее руку, и Хоуп подумала, что теперь от нее будет долго пахнуть его одеколоном.
– Я провожу вас, – серьезно сказал он, – а заодно покажу вам отель.
Польщенная Хоуп попыталась возражать:
– Но я не хочу злоупотреблять вашим временем. Его голос, и без того низкий, снизился еще на октаву.
– Я не думаю о времени, когда нужно сопровождать прекрасную даму.
Сердце Хоуп сделало прыжок, который, возможно, и не принес бы ей звания олимпийской чемпионки по спортивной гимнастике, но для тридцатисемилетней женщины, не привыкшей к таким головокружительным сальто, это было совсем неплохо.
Де Лейси провел ее к лифту, и экскурсия началась. Пока лифт шел наверх, он рассказал о панелях, привезенных с Мальты, и о затратах на приобретение антикварной мебели, но Хоуп слушала вполуха. Больше всего на свете ей хотелось еще раз услышать слова «прекрасная дама». Стоять рядом с таким мужчиной в кабине лифта было очень сексуально. Кажется, в каком-то фильме была любовная сцена в лифте. Что будет, если Кристи прижмет ее к стене и поцелует?..
– По-моему, лучше всего отреставрирован первый этаж, – сказал Де Лейси, когда дверь открылась.
