— Здравствуйте, — поприветствовал, привстав со своего места, Подосенов, — проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
Секретарь моментально испарилась, плотно прикрыв за собой дверь. Мы же прошли к столу и расположились на стоящих рядом с ним стульях.
— Насколько понимаю, Георгий Александрович, — узнав меня, слащавым голосом продолжил Подосенов, — вы пришли, чтобы вас наконец-то признали законным представителем потерпевших? Прошу прощения, что за делами и заботами не смог выделить времени, чтобы пригласить вас раньше. Сейчас мы быстро уладим все необходимые формальности. Еще раз прошу извинить, что вчера вам пришлось бесполезно прогуляться до прокуратуры. Выезжал по делам, знаете ли. Никак не ожидал, что вы посетите меня, — у меня так на языке и вертелось вставить «недостойного», но сдержался. Следак же продолжал: — Как вы сами понимаете, я вынужден еще и допросить вас по обстановке в семье, что вы знаете о событиях, которые могли являться причиной убийства ваших жены и ребенка? — При этих словах у меня непроизвольно сжались кулаки. Большого усилия стоило вновь расслабить кисти. — И что это Вы сегодня не один пришли? — перевел он взгляд на командира.
— Полковник милиции Удальцов, командир Георгия Александровича, — представился тот, — считаю своим долгом позаботиться о сотруднике, попавшем в такую тяжелую ситуацию. Надеюсь, вы не будете возражать по поводу моего присутствия на следственных действиях с моим подчиненным? Или этот вопрос необходимо решить с прокурором?
— Нет, что вы, что вы, — почти елейным голосом произнес Подосенов. — Думаю, Артура Ашотовича мы беспокоить не будем. Если вам так угодно, можете присутствовать. И следственные действия-то необходимы чисто формально.
Мне же в этих словах так и послышались бандитские нотки: «чисто, конкретно». Ну, раз надо «сделать все по закону», сопротивляться не будем. Надо постараться держать себя в руках. Как говорится, расслабиться. А удовольствие получу, когда эта гнида прокурорская от моей пули подыхать будет. Заполнение бланка постановления о признании законным представителем потерпевших много времени не заняло. Внимательно ознакомившись с протянутым мне следователем документом, расписался в том, что «данное постановление мне объявлено», поставив в соответствующей графе дату и время. Дальше пошел такой же формальный допрос. Вопросы ни о чем, такие же и ответы. Пока ничего не выходило за рамки процедуры. Наконец, Подосенов собрал бумажки и сунул их в какую-то папку. Посмотрел на нас, явно давая понять, что мы можем удалиться, наше присутствие больше не требуется. Мы же так просто покидать его кабинет не собирались.
— Скажите пожалуйста, Сергей Александрович, — обратился я к Подосенову, — могу ли, как законный, — подчеркнул я интонацией, — представитель ознакомиться с материалами уголовного дела?
— А если скажу «нет» — вы сильно удивитесь, Георгий Александрович? — практически не раздумывая, ответил следователь. — Мы же с вами оба юристы, и закон вы знаете не хуже меня. Статья сорок вторая УПК[54]не предусматривает ознакомления законного представителя с материалами дела, за редким исключением. Копии постановления о возбуждении, о признании вас законным представителем, если пожелаете, я сделаю. С протоколом вашего допроса могу еще раз ознакомить. Все остальное — тайна следствия. Так что приношу извинения. Не могу предоставить вам такую возможность.
— Ну мы же с вами коллеги? — продолжил я свою мысль. — Неужели настолько великой тайной являются протоколы осмотра места происшествия? Я же не прошу показывать протоколы допроса свидетелей и подозреваемых. Кстати, хочется надеяться, что подозреваемые уже появились за период, прошедший с момента убийства. И следственные действия идут полным ходом — времени прошло более чем достаточно. Вы же не скажете, что я ошибаюсь?
По лицу заткнувшегося Подосенова поползли багровые пятна. И рад бы вякнуть, да нечего. Вид следователя лучше всего прояснил обстановку с наличием подозреваемых, точнее, их полным отсутствием. Вот тварь продажная!
— В самом деле, — вмешался командир, — по меньшей мере странно будет выглядеть отсутствие подозреваемых. Получается, что работа по тяжкому, — подчеркнул он голосом, — преступлению, совершенному в отношении семьи вашего, как ни крути, коллеги, не ведется. А вот тут уже, как вы правильно заметили, сорок вторая статья позволяет моему подчиненному принести жалобу на бездействие следователя, а то и прокурора. Причем абсолютно не ограничивает, на каком уровне эта претензия может быть высказана. Вам это нужно?.. Нет, конечно, если вы продолжаете настаивать на неукоснительном соблюдении закона, я могу обратиться непосредственно к прокурору. Думаю, он не сочтет нарушением, если Георгий Александрович ознакомится с документами с места происшествия. Ничего другого он у вас не просит. К чему нам идти на конфронтацию? Наоборот, возможно у товарища майора появятся какие-нибудь идеи, полезные для установления виновных. В любом случае, хуже от этого не будет. Надеюсь, вы не думаете, что мой подчиненный, ознакомившись с фрагментами дела, тут же побежит к лицам, это совершившим, дабы сообщить, что именно известно следствию?
— Конечно, не думаю, — проблеял Подосенов.
— Кроме того, — продолжил Удальцов, — хочется надеяться, что майор Мокрецов не входит в число подозреваемых. Так как? Мне нужно обращаться к Артуру Ашотовичу? Или мы в состоянии решить вопрос по ознакомлению с материалами осмотров мест происшествия с вами?
— Хорошо! — наконец решился следователь. — Будем считать, что мы договорились. Но только именно с протоколами осмотров. Ничего другого я показать не могу…
— А я и не настаиваю ни на чем другом, — произнес я.
Открыв довольно тощее уголовное дело на нужном листе, Подосенов пристально следил, чтобы я не просмотрел хоть что-то еще. Я же просто впился глазами в документы. Собственно, текстовка особо не интересовала, с ней уже ознакомился. А вот фото-таблицы, являющиеся приложением к осмотрам, из-за которых, собственно, я и затеял этот разговор, заслуживали особого внимания. Молодцы эксперты. Отлично зафиксировали татуировку под шеей обезглавленного преступника. Причем, в двух вариантах — залитую кровью и обмытую. Рисунок Сашки Размахнина почти в точности повторял ее, исключая мелкие детали.
Что и требовалось доказать! Не подав виду, пролистал остальное, с чем следователь счел возможным меня ознакомить, со вздохом сожаления отодвинул дело в сторону.
— Ну, что скажете, Георгий Александрович? — Подосенов вопросительно посмотрел на меня. — Появились какие-то идеи?
— Сожалею, Сергей Александрович, — ответил я, — но пока нет. Возможно, что-либо позже придет в голову. В этом случае я обязательно вас извещу. Не возражаете?
— Как я могу возражать против помощи?
— В таком случае, не могли бы вы оставить мне свой номер телефона, чтобы при необходимости я мог с вами связаться?
— Конечно, Георгий Александрович, — Подосенов протянул мне свою красиво оформленную визитку, — обращайтесь в любое время. А сейчас прошу меня извинить. Как вы сами понимаете, дела, — с фальшивой озабоченностью развел он руками.
