— Вот, надень это, — крикнул он, подобрав с земли шлем. Потом он взмахнул двуручным топором, и Пол узнал в нем топор сэра Реллена. — Ко мне, донбрейцы! Ко мне! — кричал Алейн.
Пол присел на корточки и попытался одной рукой застегнуть шлем. Выпускать копье-иглу из рук ему не хотелось. Он долго возился с ремешками, а потом вдруг почувствовал, как чьи-то руки в перчатках помогают ему. Оэль присела и, улыбнувшись, крепко затянула ремешок под подбородком. Рядом появилась пара знакомых худых ног — Димус надел ему через голову кожаный нагрудник. Он тоже улыбнулся и что-то сказал, но его слова потонули в реве боя.
Алейн помог Полу подняться на ноги. Они находились на фланге основного сражения, в плотном кольце донбрейцев и стражей границ. Что-то влажное коснулось руки мальчика. Пол отдернул ее и глянул вниз — это всего лишь один из псов Кейгила дружески лизнул его. Пес казался ужасно толстым в кожаном шипастом панцире. Кейгил тоже был здесь, он стоял чуть левее в окружении Этрика и остальных псов. И даже Квигин был рядом — он только что примчался сломя голову. Лизеллы и Хафина Пол не увидел и очень надеялся, что им хватило ума держаться подальше от места сражения.
Пол оглядел всех друзей за мгновение до того, как они вступили в битву. Эту картину он не забудет никогда: каждый фрагмент, каждое пятнышко света и тени, каждая краска навсегда впечатались в его память.
А враг был меньше чем в пятидесяти метрах от них. Кольцо ангарлингов продвигалось вперед, круша все на своем пути. А в центре кольца шла Тряпичная ведьма.
Пол глянул на нее и почувствовал, как волна страха поднимается и душит его. Но потом он вспомнил о Джулии, о королевстве, обо всех погибших и раненых, о разоренных деревнях и разрушенных городах… и поднял копье.
Прогремел гром, и из земли вырвались столпы огня, быстро распространившегося по сухой траве. Белый дым клубился, как густой туман. Землю тряхнуло раз… другой… и огромный участок дороги просел, завалив обломками гварульхов. Ангарлинги застряли в глубоких ямах. Земля и Огонь пришли Полу на помощь.
Гварульхи выли, ангарлинги гудели, миперы визжали в воздухе, задыхаясь от дыма. Пол рванулся вперед, Алейн за ним, и оба кричали:
— В атаку!
— Четыре руны… — пропела Джулия и вдруг крикнула: — Берегись! — когда из темноты выскочил гварульх, размахивая лапищами с выпущенными когтями. Он кинулся прямо к Миррану, но тот встретил его золотым мечом. Один взмах — и голова гварульха слетела с плеч и исчезла в фонтане золотистых искр.
— Да, они уже не полупризрачные, — сказал Мирран. — Нам придется прекратить пение и…
Он сделал выпад во тьму, и еще один гварульх напоролся на его меч, свалился на землю, и его тут же поглотил золотой огонь.
Джулия придвинулась ближе к Лиссе и Анхивар. Те стояли у огня с закрытыми глазами. Уже минут десять они не двигались и не произносили ни слова, но иногда качались, и тогда озабоченность на их лицах проступала еще явственнее и морщины становились глубже.
Джулия встревоженно глянула на них и снова уставилась в темноту. Шпиль и террасы стали уже совсем реальными, а прорывавшийся внутрь кольца ветер — холодным и пронизывающим. Гварульхи теперь прекрасно видели их. Джулия поняла это по азартному блеску их свинячьих глаз, отчетливо видному в лунном свете. Все они смотрели в сторону их костра, а с террас подходили все новые и новые твари.
— Сколько времени им понадобится? — спросила Джулия, кивнув в сторону Лиссы и Анхивар. Она понимала, что Мирран этого знать не может, но ей нужно было хоть что-то сказать, чтобы снять ужасное напряжение.
— Не знаю, — ответил Мирран, уверенно улыбнувшись. — Недолго… уже недолго…
Джулия тоже попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натужной, поскольку ей пришлось вложить все силы в удар копьем, когда из темноты вынырнул еще один гварульх. Острие вспороло ему грудь, и гварульх, взвыв, отскочил. Но Джулия с ужасом отметила, что земля почти не вспыхнула, когда тело гварульха коснулось ее, а от копья не посыпались искры. Хуже того, лунный свет, казалось, стал еще ярче, а вот золотистое пламя внутри кольца совсем побледнело.
«Сколько еще?…» — взмолилась она про себя, видя, что все новые и новые гварульхи спускаются с террас и сверкающих пар глаз становится все больше.
— Беги, Пол! — крикнул Алейн, всадив свой топор в шею громадного гварульха, прыгнувшего на мальчика. Из-за спины гварульха выскочила фигура, замотанная во все черное, и размахивала мечом, отделанным драгоценными камнями. Алейн с трудом освободил топор и едва успел отразить удар меча. Он уже не мог видеть, прорвался ли Пол.
Пол прорвался — он проскочил в зазор меж двух дерущихся, не заметивших его в пылу сражения, и нырнул в густой дым. Он остался один — остальные или погибли, или отстали, сойдясь в рукопашной. Теперь впереди были только Тряпичная ведьма да ангарлинги, утонувшие по грудь в земле. Пол обегал их, задыхаясь и кашляя, а они гудели и дрожали, но вырваться из западни не могли.
Она ждала его в самом центре кольца из увязших ангарлингов — высокая чудовищная фигура, закутанная в дым. Увидев ее, Пол притормозил и поднял копье-иглу, радуясь, что не видит глаз ведьмы.
Она заметила его и зашипела. В этот долгий протяжный звук Тряпичная ведьма, казалось, вложила всю свою ненависть. Она подняла руку и взмахнула толстым черным кнутом, свитым из дыма.
— Итак, Пол! — фыркнула она.
Гварульхи перестали выпрыгивать из темноты, по крайней мере, на какое-то время. Слишком уж проворно орудовал Мирран своим мечом, а Джулия — дротиком с наконечником-молнией. Теперь они собирались вокруг островка, обступая его плотным кольцом, рычали и время от времени трогали лапой траву и, обжегшись, отпрыгивали.
Но огонь становился все слабее и слабее, а меч Миррана утратил свое золотое сияние и почти не искрил. Гварульхи же сжимали свое кольцо и даже отважились заступить за охранное кольцо священного падуба.
Джулия смотрела на них с вызовом, но руки у нее начали трястись при виде голодных красных глаз и поблескивающих когтей и зубов… А Лисса и Анхивар по-прежнему не шевелились.
Вдруг совершенно неожиданно костер потух.
Джулия закричала, Лисса и Анхивар сразу же открыли глаза, а гварульхи с воплями ринулись вперед, готовые рвать человечью плоть… но на островке их ждала лишь почерневшая трава да венок из увядшего падуба.
Кнут взметнулся, и Пол отскочил в сторону, забыв, что мог бы отразить удар копьем. Все еще шипя, Тряпичная ведьма рванула вперед. Теперь Пол видел ее глаза — сплошной черный зрачок, пульсирующий ненавистью. Она оскалила острые зубы и подалась вперед, но Пол снова отскочил, чуть не споткнувшись на неровной дороге, разбитой землетрясением.
С проворством, какого Пол от нее никак не ожидал, Тряпичная ведьма отдернула кнут и хлестнула снова. На этот раз Пол отразил удар копьем-иглой, и хлыст превратился в струю воды, пролившейся ему на грудь, не причинив вреда. Тряпичная ведьма отшатнулась и недоуменно уставилась на свою руку.
