Книга Победитель остается один - Пауло Коэльо

Три убийства. За несколько часов перекрыта годоваястатистика, рост составил пятьдесят процентов.

Подойдя к машине, он выходит в эфир на специальной частоте:

— В городе действует серийный убийца.

Из-за треска статических разрядов с трудом разбирает ответсобеседника.

— Нет, я не уверен. Но и сомнений в этом нет. Сноватреск, заглушающий слова.

— Нет, господин комиссар, я не сошел с ума. И никакогопротиворечия здесь не вижу. Вот, например, я не уверен, что в конце месяца моежалованье будет перечислено на мой счет, и вместе с тем не сомневаюсь в этом.Вы понимаете, о чем я?

Треск и раздраженный ответ.

— Нет-нет, речь вовсе не о прибавке… просто хотелпоказать на примере, что убежденность и сомнения вполне способны уживаться —особенно в нашей с вами профессии. Хорошо, давайте оставим это и перейдем ксути дела. Вполне возможно, что по телевизору сообщат о трех убийствах, потомучто в госпитале только что скончалась одна из жертв. Определенно мы знаемтолько одно: все три совершены весьма хитроумными и нетрадиционными способами,а потому трудно усмотреть связь между ними. Но Канны внезапно стали местом небезопасным.А если завтра эта серия продолжится, обязательно пойдут разговоры о том, чтодействует маньяк. Что прикажете тогда делать?

Перебиваемый треском ответ комиссара.

— …Да, они здесь. Паренек, оказавшийся свидетелемубийства, все им рассказывает, благо вот уже десять дней город просто наводненжурналистами и фоторепортерами… Я-то предполагал, все они будут на краснойдорожке, но, как видно, ошибся… Должно быть, они поняли, что их там слишкоммного, а материала — слишком мало.

Выслушав очередную тираду, он вынимает из кармана блокнот,записывает адрес.

— Слушаюсь. Немедленно отправляюсь в Монте-Карлопобеседовать с указанным лицом.

Треск стихает: на другом конце линии дали отбой.

Савуа устанавливает на крыше своей машины синий фонарь, наполную мощь включает сирену и уносится прочь на предельной скорости — надеясь,вероятно, отвлечь внимание репортеров на другое, мнимое преступление. Однакоего трюк разгадан, и они не трогаются с места, продолжая расспрашиватьсвидетеля преступления истинного.

Мало-помалу он начинает чувствовать нечто вроде упоения.Наконец-то может свалить всю писанину на своих помощников, а сам заняться тем,о чем всегда мечтал — раскрытием убийств, бросающих вызов всякой логике. Какхотелось бы, чтобы он не ошибся и в городе, терроризируя его обитателей, насамом деле оказался серийный маньяк. В наши дни информация распространяетсямолниеносно, так что вскоре он окажется в самом центре внимания и под вспышкамиблицев, объясняя, что «это пока еще не подтвержденные сведения», причем так,чтобы никто ему не верил вполне, а блицы продолжали сверкать до тех пор, покапреступник не будет схвачен. Ибо Канны при всем своем гламурном сиянии — всеголишь маленький провинциальный городок, где вес знают, что происходит, излоумышленника отыскать нетрудно.

Слава. Известность.

Неужели он помышляет лишь о себе самом, а не о благополучиигорожан?

Но что плохого, если он хочет получить толику славы и длясебя, раз уж столько лет кряду вынужден смотреть, как в течение двенадцатифестивальных дней люди из кожи вон лезут, чтобы выглядеть значительнее, чем ониесть на самом деле? В конце концов это поветрие затрагивает всех. Все мечтают опубличном признании, и не тем ли самым заняты сейчас киношники?

«Ну, хватит мечтать! Делай как следует свою работу, а славатебя найдет сама. Она, помимо всего прочего, еще и очень капризна: представь,что будет, если окажешься не в состоянии выполнить то, что тебе поручили.Провал и унижение тоже будут оглушительны. Соберись».

Прослужив в полиции на разных должностях почти двадцать лет,пройдя все ступеньки служебной лестницы, получая повышения и награды, прочитавгоры бумаг, он уже давно понял, что в большинстве случаев интуиция не менееважна, чем логика. И главную опасность вот в эту самую минуту, когда он мчитсяв Монте-Карло, представляет не убийца, который сейчас, наверное, совершенноизмучен неимоверным количеством адреналина, выплеснувшегося в кровь запоследние часы, и к тому же сильно напуган, потому что знает: его видели наместе преступления. Нет, главный враг — это пресса. Журналисты ведь тоже умеютсовмещать технику с интуицией, и если им удастся нащупать самую ничтожную связьмежду тремя убийствами, полиция может полностью утратить контроль надситуацией, и на фестивале воцарится абсолютный хаос, люди будут боятьсявыходить на улицу, иностранцы раньше срока ринутся вон из страны, коммерсантыначнут протестовать и жаловаться на то, что власти не справляются со своимделом, в газетах всего мира появятся броские «шапки» на целую полосу: ведь вконце концов серийный убийца несравненно интереснее в реальности, нежели наэкране.

А затем, в последующие годы, под воздействием укоренившегосямифа о терроре, фестиваль перестанет быть прежним: для демонстрации своеготовара роскошь и гламур отыщут какое-нибудь более подходящее место, имало-помалу все это празднество, длившееся лет шестьдесят с лишним, превратитсяво что-то незначительное и заурядное и больше не будет попадать под объективы ина страницы газет.

Огромная ответственность ложится сейчас на него.Ответственность двоякая: во-первых, узнать, кто совершил эти преступления, ивзять убийцу прежде, чем в зоне ответственности Савуа появится еще один труп. Иво-вторых, обуздать прессу.

Логика. Следует рассуждать логически. У кого из всех этихрепортеров, по большей части съехавшихся в Канны издалека, есть точные сведенияо количестве преступлений, совершаемых здесь? Кому из них придет в головупозвонить в штаб Национальной гвардии и поинтересоваться статистикой?