зубами направо и налево с невидимой глазу быстротой. Все-таки стриго — непревзойденная машина для убийства, и сейчас гномам не повезло в этом убедиться.
А моей целью был рунный маг. Он попытался изобразить рунный аналог Грозового Облака, но я задавил зарождающуюся молнию в зародыше. Вызвав замешательство мага. У того аж вдобавок к покрасневшей роже бороденка дыбом стала. Впрочем, ненадолго. Молния вылетевшая из посоха, прекратила его душевные терзания, снеся напрочь голову.
А тем временем наша стремительная атака закончилась. Дождавшись, пока звон клинков и выстрелы закончились, я подозвал Бенидана.
— Отчет! — потребовал я.
— Убитых с нашей стороны нет. Раненых вроде четверо…
— Так «вроде» или четверо?
— Да подожди же ты ради Единого! — огрызнулся он, вытирая окровавленный меч об одежду лежащего гнома. — Сейчас посчитаем!
Тут же рядом со мной возник Друг с окровавленной мордой. Не иначе, загрыз кого-то из гномов.
— Что, гномятинкой лакомился? — спросил я его.
И тут же я получил целую галерею непристойных образов по поводу своего морального облика и привычек. Обиделся пес на такие предположения.
А вот и Ариса, появившаяся из зарослей и судорожно застегивающая на себе комбинезон. Решила, видимо, что сейчас расхаживать топлес неуместно и снижает моральный дух конкретно взятого подразделения.
— Ну как?
— Нормально, — скривилась она, отплевываясь. — Гномы вонючие и потные попались. Такое впечатление, что эти твари никогда не моются.
— Четверо раненых, — вернулся ко мне Бенидан.
— Пойдем посмотрим.
Удивительно, схлестнуться со взводом гномского спецназа и всего четверо раненых?
Всего? Тут я взял свои слова назад.
Самому тяжелому гномская пуля разворотила грудную клетку. Пришлось немало потрудиться, чтобы хотя б стабилизировать его состояние — боец из второй дюжины все пытался уйти за Грань. Когда, наконец, я оставил его на этом свете, с меня одежду можно было выжимать. На других, слава Единому, я почти не тратил время — касательное пулевое, рубленое и резаное, не тяжелый случай.
За то время, пока я возился с ранеными, бойцы сняли трофеи с гномской команды.
— Дорого-богато, — прокомментировал Бенидан, глядя на трофеи, разложенные на гномских же плащах.
Да, но не совсем. Денег не было вовсе, что лишь подчеркивало профессионализм их отряда и показывало, что они не наемники. А вот остальное…
Дорогое и богато изукрашенное оружие, явно фамильное — много. Пистоли — у всех. Доспехи? Ну тут разное. Опять же, некоторые фамильные, некоторые обычные. Крафтовое барахло меня не интересовало, разве что как образцы.
Отдельно на плащах, расстеленных сбоку, лежало то, что не подходило по статье «оружие и снаряжение», скорее, побочные товары и личные вещи. Рядом пара бойцов перетряхивала гномские солдатские ранцы на предмет чего-нибудь необычного и важного.
Я подошел к одному из плащей, расстеленных на вытоптанной полянке.
— Это вещи того мага, которого ты уконтропупил, — пояснил Бенидан.
— Вижу, — кивнул я.
О, неплохая подборка снаряжения. Кроме посоха тут лежали все его магические инструменты и даже походная алхимическая лаборатория в большом ящике. Ну это меня мало интересовало, а вот две книги…
Да, маг был совсем не прост. То, что я с ним так легко справился, было, скорее всего, эффектом неожиданности. Нет, ему, конечно, было не устоять, но мог попортить кровь мне и моим бойцам. А так…
Посох требовал, чтобы я положил его рядом с трофейным гномским. Ну хорошо, почему нет… Я положил его на плащ, на секунду его окутало сияние, и все. Типа, можно забирать, так я расшифровал мысленный посыл.
— Это все хорошо, — сказал я, устало опустившись на плащ. — Но нам нужна карта чтобы понять, куда намылились короткие. Есть?
— Увы, нет, — развел руками Бенидан. — Не нашли. Сам смотри, что было у их командира.
Н-да, на отдельном плаще были сложены все его вещи. И карты среди них или что-то ее напоминающее я не увидел.
— А вот с этим я могу вам помочь, — усмехнулся Тэйгрекер.
Он, нагнувшись, взял какую-то старую и грязную веревку, валявшуюся на плаще. Не зря я учил своих обращать внимание на мелочи и все, исключительно все забирать, как бы непрезентабельно это не выглядело.
Лейтенант взял веревку в руки и начал ее перебирать, закрыв глаза и читая нараспев индейские слова.
— Тэйгрекер! — окликнул я его.
Не хватало, в ступор еще впадет, вытаскивай его…
Он открыл глаза, лицо приняло осмысленное выражение.
— Извините, милорд, увлекся.
— Что это?
— Это — индейская карта. Точнее, ее описание. Узелковое письмо, которое используется некоторыми племенами. И вышло так, что я его знаю.
— Только описание на веревке?
— Нет, милорд, — он посмотрел на вещи гномского командира и взял с плаща вычурной формы камень.
— Вот это должно привести нас к месту. В письме есть ссылки на него. Надо сравнить с рельефом, и тогда…
— Все, Тэйгрекер. Идете с нами впереди.
— Есть, милорд!
Глава 26
Ох, и нелегкая это работа — не, не бегемота, а мачете махать. Изведя супостатов с бороденками в перхоти мы были вынуждены сами заниматься нелегким физическим трудом.
— Куда, лейтенант? — спросил я Тэйгрекера с узловатой веревкой в одной руке и куском булыжника в другой.
Лейтенант пропустил сквозь пальцы антикварную веревку, потом поднял на вытянутой руке камень и посмотрел сверх него.
— Туда, — в стиле «не умничай, рукой махни» указал он направление. — Сказано, когда Ухо Ягуара будет на одной линии с Головой Обезьяны, то мы выйдем на Поляну Духов Смерти.
Я хмыкнул на все эти иносказания. Аборигены, плетущие узелки на этой веревке отличались не то чтобы умом и сообразительностью, но ассоциативным мышлением. Духи Смерти, говорите?
И тут ожил артефакт Нкечи.
— Что случилось? — спросил я без приветствия, утирая пот со лба.
— В вашем районе возможен противник. Эльфы.
— Точно эльфы? — спросил я.
— Да. Час назад потопила «летящий», пытавшийся высадить десант на побережье. Только вот я не уверена, что это была единственная партия и что они уже не успели это сделать.
— Понял, — сказал я. — Гляди в оба, могут появится еще и гномы.
— Все слышали? — спросил я Бенидана с Арисой.
— Ушастые вступили в игру, — констатировал Бенидан. — А значит, ставки повышаются.
— Сдается мне, что прошла какая-то утечка, — сказала Ариса. — Сотни лет это не было
