Выберу хорошее место, о великий секретарь.
* * *
Кабинет Макото Торияме
Несколько дней спустя
— Хватит уже задавать глупые вопросы, Мицуха! Я же тебе ясно дал понять, что с министром образования нужен лучший сервис! А ты забронировала какое-то дно. Не такой ресторан нужен по уровню обслуживания! — выговаривал Макото своей секретарше. — Хочешь, чтобы он подумал, что у меня недостаточно средств⁈ Я же вроде ясно выразился! Никогда ты не станешь выше по положению, если желаешь большего….
Мицуха покорно склонила голову, признавая свою ошибку, но не забыла встать в более выгодную позу, чтобы показать господину Торияме, что он мог потерять, если слишком сильно разозлится. Да, её ошибка, но ведь вечером он мог наказать её совсем по-другому…
— Прошу прощения, господин Торияме, — почти детским голосом добавила Мицуха. — Я сейчас же всё исправлю… А пока сделаю вам капучино, как вы любите…
Торияме, ещё мгновение назад злившийся на поведение секретаря, тут же успокоился. Взглянул на девушку, совсем недавно закончившую институт словно другими глазами, и шумно сглотнул.
— И как на тебя долго злиться, вот скажи? — девушка мило захихикала, а Макото шлёпнул её по заднице, скорее отправляя на рабочее место. — Быстрее принеси кофе. Так и быть, прощу тебя в этот раз.
Мицухе не нужно было повторять дважды, но она всё же набралась смелости и в дверях посмотрела на своего начальника.
— А вы долго… Будете разводиться с женой? — девушка захлопала длинными накладными ресницами.
Макото же усмехнулся с этого вопроса. Он лишь однажды упомянул при Мицухе, что планирует развестись, а эта дурочка сразу поверила. Хорошо, что базовую работу она могла делать, а сложные задачи выполнял его верный помощник, который и сейчас находился в кабинете, но отвернул голову, чтобы не видеть поведение своего начальника.
— Конечно, я люблю лишь тебя, — тут же заворковал Макото. — С ней мы давно живём в разных комнатах. И вообще лишь из-за детей. Как только я добьюсь поста, то сразу же с ней разведусь. Юрист уже готовит все документы.
Этой собы Мицухе хватило, чтобы радостно убежать на рабочее место, а сам Макото тут же принял безразличный вид. Скорее всего, скоро он поменяет секретаря. Но пока девушка выполняла свою роль и не лезла в его дела. Этого должно хватить. По крайней мере, до конца предвыборной политики.
— Вы действительно планируете развестись с женой, Торияме-сан? — спросил его помощник, вежливо поклонившись.
Макото тут же вспомнил, что в кабинете он находился не один. Порой он действительно забывал, что его помощник умел скрываться как тень и следить за обстановкой. Это был не первый раз. И не только с самим Торияме. Но и с другими. Это делало его незаменимым. В отличие от Мицухи.
— Ты говоришь глупости, — отмахнулся Макото. — Она ещё не до конца сыграла свою роль, как ты знаешь. Как и мой брат. Пока я не планирую их трогать. Пусть думают, что хотят.
Родители жены в своё время дали Торияме неплохо подняться. Как и сейчас они помогали, создавая благоприятный образ в определённых кругах Токио. И только ради этого можно было терпеть жену. Для плотских утех у него были секретарши, которые сменялись раз в год. А если быстро надоедали, то и раз в полгода. Чем меньше они лезли к Торияме, тем дольше держались на своих местах. Жаль, что немногие это понимали.
Помощник больше ничего не сказал. Он-то отлично понимал ситуацию и лишь ещё ниже склонил голову.
— Так, на чём мы остановились? — встрепенулся Макото, выходя из своих мыслей.
Помощник сразу же заглянул в расписание.
— Сейчас идёт встреча с Иноске-саном, — сверившись, сказал он. — Подарок я уже подготовил. Сигары, как он любит…
— И что бы я без тебя делал? — хмыкнул Макото и весело рассмеялся. — Нужно задобрить своего противника. Конечно он не дойдёт до конца кампании. Но сейчас…
Глава 27
Нужно что-то делать…
Сижу и злюсь. Уже скучаю по времени, когда просто наслаждался жизнью. С этим Химурой нужно что-то делать. Совсем в край оборзел и не видит берегов. И это ещё мягко сказано.
Вот зачем нам сейчас каллиграфия? Нет, спору нет, это полезное времяпрепровождение, если ты не можешь освоить базовые медитации, но хочешь словить дзен… Но не в нашем же возрасте!
Как там говорил мой учитель по каллиграфии раньше, когда я этим заинтересовался сам, а не потому что так меня заставили обстоятельства?
В каллиграфии решающее значение имеет внешняя сила кисти-мазка, в её языке главное — не осязание, не проникновение, а жест, танец…
Сила мазка, ага. Сейчас как мазану Химуре прямо по лицу. Будет знать, как вводить бесполезные занятия и новые правила!
Я не шутил, когда говорил, что занятие максимально бесполезное. Потому что дети не могут оценить всю прелесть каллиграфии. Это во взрослом осознанном возрасте понимаешь, что ты рисуешь иероглифы не просто так. Что-то из серии правильного питания. Когда ты действительно осознаешь, что то, что ты засовываешь себе в рот, идёт тебе во благо, и иногда позаботиться о себе — это набить рот чипсами. Правда, иногда и набить. Но я это к чему? А к тому, что если просто взглянуть на лицо Коя, то можно было прекрасно оценить, что ему нужно просто вазюкать краской по листу, а не пытаться фудэ, кисть, засунуть в суми, тушь. Он всё больше и больше злил Хинату, которая оказывалась вся в брызгах.
Другие дети показывали примерно такую же реакцию. Единственный, кто более-менее наслаждался — Шо, но и у него был предел. Ему всё же хотелось рисовать то, что душе угодно, а не то, что просят.
Но рано или поздно всё заканчивается. Но начинается что-то похуже. Или получше, но в меньшей степени. Мы пошли гулять, но и тут была засада. Прогулки нам сократили.
— Как думаешь, Рю… — ко мне аккуратно подошла Мисаки, не привлекая к себе внимание воспитательниц, которые с каждым днём становились всё более озабоченными появившимися новшествами. Не я один понимал, что такая политика садика вела нас непонятно куда. Вернее, понятно. К ёкаям. — А нам вернут занятия со способностями и рассказы про них? Я очень скучаю по тем урокам…
Мисаки грустно на меня посмотрела. Как и Тацуки, которому теперь запретили приносить еду в садик. Я серьёзно посмотрел на ребят и попробовал их приободрить.
— Не волнуйтесь, — сказал я и внимательно взглянул сначала на Мисаки с Тацуки, а после и на воспитательницу Хаяме, выглядящую очень решительно. — Скоро всё изменится. Нужно лишь немного подождать…
