class="p1">Прижимаю любимую к себе, пряча её от капель. Протягиваю парню руку:
— Её Артём, — движение подбородком на макушку притихшей девочки.
— Её друг. Демьян. — Ответное движение и крепкое рукопожатие.
Ну что ж. Друга Стёпу я пережил. И этого переживу. Ведь самое главное, что дышит она сейчас мне в район солнечного сплетения, и прячется в моих руках.
— Тебя так долго не было. А я так ждала. Каждый день тебя ждала.
Боль и радость идут рука об руку. Не бывает ничего просто так. Каждое слово — как наждачкой по открытой ране.
— Посмотри на меня. Самое главное — я тебя не предавал. Веришь мне? Мы обязательно с тобой обо всём поговорим. Но не здесь. Просто запомни, что я только твой и всегда им был. Слышишь меня?
Не понимаю даже, шепчу я или кричу. Из всех подготовленных слов не подходит ни одно. Слова сами вырываются откуда—то изнутри.
— Я верю. Всегда верила, мне кажется.
Она так искренне и просто отвечает. Так нежно смотрит… Будто кроме нас никого на всём свете нет.
Безумно хочу её поцеловать, но зачатки здравого смысла ещё не полностью испарились.
Стискиваю в объятиях и спрашиваю, глядя на фотографию, с которой смотрят строгие глаза:
— Познакомишь?
Малышка дергается и переключает внимание на три изображения позади.
Беру её за руку и делаю шаг ближе.
— Ты… ты хромаешь? Почему!? Что… Что случилось?
— Потом, маленькая, — тихо отвечаю. — Всё потом.
41.
Артём.
Держу за руки свою самую большую драгоценность в жизни. Можно любить и пылать от эмоций, но только разлука способна показать настоящую глубину чувств. И только встреча дать понять, что ты всё пойдешь, лишь бы больше не допустить этой пытки под названием «не вместе».
Теперь только вместе. Только рядом.
Мы сидим в машине около забора приюта. С тоской смотрю на серое здание, в котом совсем скоро скроется моя девочка. Найти её оказалось мало, забрать с собой — на данный момент задача невыполнимая. И это предстоящее расставание стоит комом в горле, мешая произносить слова. А слов много. Очень много.
Чтобы двигаться вперёд, надо оставить в прошлом все недопонимания и обиды. В нашем случае — объясниться. Как только Демьян выходит из машины, я притягиваю к себе свою малышку. С ума сходил всю дорогу, не имея возможности вдохнуть её запах полной грудью.
Пусть здесь, как она призналась, нет её духов, но от неё все равно еле уловимо пахнет ванилью и… счастьем. Да, счастьем. Чем родным и уютным.
Я кратко пересказываю события с пятницы и субботы. Двух дней, так повернувших наши жизни. Лия молчит. Но её слова и не нужны. Я уже в курсе, что она меня пыталась предупредить. Лютова обязательно ответит за своё представление. Если бы она не влезла…
Но то, что я узнаю сейчас… Сжимаю зубы и кулаки, боясь разнести салон тачки. Оказывается, эта тварь была в тот вечер в больнице и малышка просила её связаться со мной.
Знала, сука… знала…
В башке стучит, а внутри меня раздается вой. Может, сказки про внутреннего зверя каждого мужчины не просто сказки? Или это душа воет от отчаяния!?
— Тёмочка, всё уже прошло. Не надо.
Ласковый голос моей девочки проникает в мозг, постепенно прогоняя тьму, затопившую меня внутри. Звуками голоса, касаниями усмиряет гнев.
Правильно. С этим я успею разобраться. Самое главное сейчас — решить, как забрать златовласку отсюда.
— Замуж за меня пойдешь, Кнопка?
Не так делают предложение любимой девушке. Не при таких обстоятельствах. Но у неё ещё будет «правильное» предложение. Обязательно будет. А сейчас мне надо получить её положительный ответ. Потому что…
Потому что если она не скажет «да», я буду её целовать, пока она не выбросит флаг о полной капитуляции.
— А если я соглашусь, что будешь делать? — Лия смеется, подхватывая мою, как она думает, шутку.
— Самым счастливым буду, — говорю серьезным голосом и снимаю с шеи цепочку.
Маленькая смотрит на меня с подозрением. А я отцепляю колечко и тяну её за руку.
Чёрт. В этот миг, когда кольцо оказывается на пальце, я не дышу. Она, кажется, тоже. Только глаза подозрительно блестят.
— Тём?
— Оно должно было оказаться здесь, — целую пальчик, — ещё в ту субботу. Теперь всё на своих местах.
Любуюсь смущением моей малышки, её румяными щеками, опущенными ресничками.
Хочу поцеловать свою… невесту, получается? Но она как-то испуганно смотрит на меня, на свою руку, опять на меня.
— Малышка?
— А? Я…
— Что с глазками? Ты не рада?
От такого предположения всё внутри сжимается в узел. И хоть я понимаю абсурдность предположения, но…
— Мне страшно. — Звучит как… блин, да как выстрел в тишине.
— Почему? Я дал повод?
Сука… кулаки снова сжимаются, стоит вспомнить повод. И, как не паршиво осознавать, косвенно моя вина есть.
— Нет-нет, просто… Мне кажется, нас снова может что-то разлучить.
Хочется сдавить переносицу, потому что я хорошо понимаю, ЧТО. Нас сегодня уже разлучат обстоятельства. Срочно надо найти решение.
— Мы вместе и это главное. Со всем справимся, — даю обещание своей девочке. — Лучше поцелуй своего жениха.
Посмеиваюсь, глядя как округляются её глаза.
— Жениха?!
— А ты что думала? Конечно, жениха. Ты же теперь моя невеста.
Беру за правую руку и поглаживаю большим пальцем тонкий ободок — символ наших чувств друг к другу.
42.
Артём. Выпускной.
— Уверен, что не едешь с нами?
Староста уже второй раз задаёт этот вопрос. По-моему, я и в первый раз ответил чётко. Куда я поеду? Мне бы скорее получить аттестат и мчать в область. У нас линейка утром, у моей малышки после обеда. И сегодня — сердце уже отстаивает секунды — сегодня я её сразу заберу оттуда.
— Вик, отвали, он тебе уже сказал.
— А вы? Тоже точно?
— И мы точно, да, Костян? — Дан подмигивает задумчивому другу.
Мы втроем сегодня сваливаем сразу после вручения. Хотяяяяя… внимательно смотрю на Зарицкого. Кажется, вчетвером. Судя по его хмурому взгляду, направленному на компанию девчонок.
До начала официальной
