— Необычного? — Эрик хмыкнул. — Отец, ты же знаешь, в иных местах торговый обоз — это уже повод поговорить на несколько месяцев.
— Обоз?
— Да, незадолго до случая с рыцарем фон Вильде у них в имении останавливался обоз. Сейчас, после свадьбы Генриха с вендской княжной об этом упоминают осторожно. Но тогда вся околица судачила о несчастье, которое принес в дом служитель чужих богов.
— Волхв?
— Венды? — Либуше и остальные вскинулись одновременно, предчувствуя разгадку.
— Собственно говоря, нет. Обычный купец, к обозу которого пристали несколько путешественников.
Кстати, и фру фон Вильде, и дворня вспомнили, что рыцарь принял проезжих вполне радушно. А вот утром выгнал чуть ли не взашей. И еще, люди из обоза появлялись на хуторе незадолго до отъезда фру в столицу. Конюх клянется, что узнал коней, хотя, по словам дворни, проезжие были обычными рыцарями, попросившими приют в грозу.
— Во-от, значит, как…
— Ладно, все это хорошо, — король нахмурился, — но что делать будем? Опознать волхва вряд ли получится, даже если мы найдем того самого. Они для наших крестьян все на одно лицо. Но как бы узнать, что у него за интерес в этом деле. Гуннар, поговоришь в послом, или мне обратиться напрямую к князю?
— Я напишу отцу. — Вступила в разговор Либуше. — Попрошу, чтобы прислал того волхва, который меня сюда вез. Ему, хотя он и неприметный в столице, много власти богами отмерено.
Его Величество приподнял бровь, показывая свое удивление. В этот момент Либуше невольно отметила, насколько Генрих, несмотря на разную масть, похож на отца. Казалось, смени темные волосы на серебристо-седые, и вот он — портрет ее мужа лет двадцать спустя.
Заметив, что все внимание сосредоточилось на ней, Либуше смутилась: «Об этом не принято много рассказывать. Но так есть». Принцесса Агата осторожно взяла невестку за руку, показывая, что ее слова поняли и оценили. Заострять внимание на сказанном никто не стал, чтобы не смущать княжну еще больше. И лишь вечером Генрих заговорил о той оговорке.
— Расскажи-ка мне о твоем знакомом, о волхве, — попросил он как бы между прочим, закидывая руки за голову и вольготно устраиваясь в постели. Так, словно лучшего места и времени для разговора о делах нет и быть не может.
— Что, прости? — Либуше, наоборот, потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.
— Ты сегодня упомянула о какой-то тайной власти у волхвов. Не расскажешь ли поподробнее?
Некоторое время княжна собиралась с мыслями. Генрих уже было подумал. Что ступил на запретную территорию и решил не давить на жену. Главное, кончик нити она дала, а потянуть за нить могут и Гуннаровы люди. В конце концов, за это им Корона и платит. Но, когда Генрих уже решил ненавязчиво сменить тему, Либуше ответила.
— Я не знаю, что сказать. Понимаешь, у волхвов своя, особая магия. А рассказать… Все он ней знают, но начнешь рассказывать, а рассказать-то и нечего.
— А в чем эта магия заключается? Какой-то особый вид?
— Да не то чтобы… По крайней мере, поправилась Либуше, — мне об этом не говорили. Но, если я скажу, что боги им помогают, ты же не поверишь.
— Ну, почему же, — Генрих смотрел серьезно. — Если я верю в Творца, глупо отрицать, что кто-то также искренне может верить в своих богов. А в чем заключается помощь, не знаешь?
Либуше пожала плечами.
— Да, вроде бы они могут многократно усилить имеющийся дар. Ненадолго правда, и только если посчитают нужным. Но они же могут жестоко наказать, если используешь дар не во благо.
И еще, никто не знает, как волхвы выбирают себе место. В святилище прийти может каждый, а остаются — не все. Кто-то уходит насовсем. Кто-то — чтобы служить князю, людям или даже сопровождать купцов, храня от беды. И может оказаться, что под видом слабенького обережника едет в обозе сильный волхв. А в городском святилище за главного выступает средненький целитель или воздушник. С хворью справляется, засуху отводит, а большего ни от него. Ни от богов никто и не требует.
— Интересно у вас, — хмыкнул кронпринц.
— Как и у вас, — парировала Либуше.
— Наверное. Ну а что нам даст твое письмо князю?
— Отец поговорит с волхвом, — на миг Либуше задумалась, пытаясь понятнее сформулировать мысль. — Они редко уезжают далеко от святилищ. И если такой путешественник был, волхвы могут знать.
— А они скажут?
— Может, скажут. А, может, не скажут. — Княжна пожала плечами. — Попробовать-то можно.
— Действительно, — огласился Генрих, сдаваясь. Он и так сегодня узнал кое-что новое о соседях, к которым, казалось, за столько-то столетий бок о бок давно уже можно было приглядеться получше. Даже если Либуше и сказала не все, допрашивать жену в его намерения не входило.
Ответ от князя пришел довольно быстро. Вдову к тому времени успели ненадолго поместить в лечебницу, придумав для отвода глаз какую-то телесную хворь. Целители, правда, взялись за дело на совесть, действительно подлечив не пышущую здоровьем женщину. Маркусу сказали, что мачеха больна и определили к оруженосцам. Правда, под отцовским именем. О делах попросили не трепаться, мотивируя тем, что без матери такие вопросы решать никто не будет. Вот выздоровеет, тогда и разберемся. Мальчик только понятливо кивнул, не став задавать лишних вопросов.
— Он, вообще, неплохой парнишка, — пересказывал потом Генрих доклады наставников. — Обучен неплохо, дерется честно, знакомством с нами не козыряет.
— Честный, прямой… — Эрик нарочито сокрушенно покачал головой, — служить ему Генрих, и дальше по твоей части. Мне нужны такие, которые победят любой ценой. А Гуннару — кто сумеет вывернуться, не доводя дело до драки. — Он подмигнул старшим братьям.
Так что королевская семья не без оснований считала, что они сумели выиграть время, не заставляя заговорщиков спешно заметать следы.
— Странно. — Либуше протянула Генриху лист с княжеским гербом.
Кронпринц долго вчитывался в замысловатые вендские руны. Потом вернул письмо жене и, положи ладонь себе на затылок, покрутил головой, разминая шею.
— Неожиданно. — Заметил он. — И что бы это могло значить?
— Понятия не имею. — Княжна выглядела не менее растерянно.
— Ладно, я доложу отцу, на всякий случай. Возможно, этот кусочек сам встанет на место, когда будут собраны остальные части головоломки. А письмо сожги. Не хочу я, чтобы лишние люди знали.
Его Величество король Эрих Пятый тоже был озадачен, когда понял, на кого падает подозрение: «Ему-то это зачем?». Поручив кому надо найти по просьбе дочери пару ответов, князь Любомир сам удивился полученному результату. Поэтому в своем письме он просил дочь быть особенно осторожной и, свою очередь, задать пару вопросов новой семье. Похоже, дело было не в Люнборгах. Точнее, не совсем в них.
