задумалась, словно позабыв, что она решила, – что хочу найти сталшего блата! – Из-за того, что во рту у нее не хватало всех зубов, она забавно шепелявила.
Мин Сюань улыбнулся, поднял ее на руки и сказал:
– Тогда ты нашла его. – Вес трехлетнего ребенка был для него слишком большим, поэтому он посадил ее на спину. – Я твой старший брат. Можно, я буду звать тебя А-Цюй? – Он знал, что у него есть младшая сестренка, но до этого никогда ее не видел. Смышленая красивая девочка ему сразу понравилась.
– Сталший блат! Можно! – радостно захихикала Четвертая принцесса, цепляясь за воротник Мин Сюаня. Девочка сразу поверила мальчику в желтых одеждах. Он был добрым и говорил тихим спокойным голосом. Он отнес ее во дворец благородной наложницы Вэй и погладил по голове, когда уходил.
– Ты будешь навещать А-Цюй? – спросила Цюйцинь.
– Конечно, буду, А-Цюй. Я же твой старший брат.
«Я же твой старший брат, я всегда буду оберегать тебя».
Эти же слова Мин Сюань сказал в их последнюю встречу. Мин Сянь вернулась в настоящее, тряхнув головой. Тяжесть сдавила ее плечи, она прижала ладонь к сердцу, чувствуя, как из груди рвутся рыдания. Она вся сжалась, обхватила голову руками, больше не в силах сдерживать слезы. Императрица плакала – безмолвно глотая слезы и лишь изредка всхлипывая. Она обхватила себя руками, как раненый зверек, пытающийся свернуться в углу.
Она не заметила, как тихо разошлись дверные панели личных покоев и на пороге появился Шан Юй – он только что получил известие о том, что Лю Цзиньцин покончил жизнь самоубийством в темнице, и посчитал, что должен сообщить об этом императрице лично. Однако, увидев ее в таком виде, он чуть не оступился. Несколько коротких секунд он смотрел на нее в оцепенении, а затем быстро подлетел к девушке и сжал ее в объятиях.
Мин Сянь, почувствовав, что это Шан Юй, стиснула его халат дрожащими пальцами, утыкаясь лицом ему в плечо и рыдая навзрыд – со всхлипами, протяжно, как делала это в детстве, когда еще не умела сдерживать себя. Шан Юй прижимал к себе дрожащую фигуру своей Цюйцинь, мягко поглаживая ее по голове. Он понятия не имел, что случилось и кто посмел расстроить императрицу, но сердце у него разрывалось. Этот дрожащий маленький зверек с раненой душой – как ему хотелось забрать ее из этого бездушного дворца, спрятать там, где никто не сможет ее потревожить и обидеть. Он сжимал ее в объятиях, шепча успокаивающие слова, пока императрица не затихла.
В объятиях Шан Юя было тепло и спокойно – почти как в объятиях братьев. Мин Сянь, уставшая от потрясений сегодняшнего дня и выпившая чуть больше вина, чем нужно, расслабилась от окутавшего ее знакомого запаха. Она не задавалась вопросом, почему Сюин здесь, почему она вообще позволяет ему обнимать себя и почему она так горько рыдает. Сейчас она была не императрицей Мин Сянь – она была маленькой Четвертой принцессой, потерявшейся в лабиринтах дворца и радовавшейся, что кто-то пришел и нашел ее. Она закрыла глаза и позволила себе провалиться в сон.
Глава 31
Затишье перед бурей
Мин Сянь проснулась в своей постели, когда Чжоу Су разбудил ее утром. Она приподнялась на локтях, со стоном отмечая головную боль.
– Что случилось, Ваше Величество? – встревоженно спросил евнух.
– Голова, – пояснила императрица. – Кажется, Мы вчера выпили слишком много вина.
– Да, великий советник вчера снова ругал прислугу за то, что принесли вам кувшин, – пряча усмешку, сказал Чжоу Су, убирая полог в сторону и закрепляя на опорных столбиках.
– Шан Юй? Он вчера приходил? – Мин Сянь нахмурилась, пытаясь вспомнить. Голова снова разорвалась болью. Она решила отложить этот момент – приходил так приходил. Если Шан Юй ушел, значит, все нормально. Кажется, она вчера была совсем не в себе.
– Вы не помните? – удивленно спросил Чжоу Су. Перед его глазами до сих пор стояла картина, как Шан Юй несет заснувшую императрицу в постель – евнух как раз зашел проверить, не нужно ли Ее Величеству чего-нибудь. Шан Юй шикнул на евнуха и посмотрел своим фирменным пронзительным взглядом, а затем поманил из покоев, сначала убедившись, что Мин Сянь плотно укрыта одеялом. Чжоу Су решил не напоминать императрице об этом – та наверняка разозлится. Она терпеть не могла, когда великий советник находился к ней слишком близко – даже несмотря на вечно равнодушное лицо, Чжоу Су неплохо умел считывать ее эмоции.
Служанки принесли девушке таз для умывания и полотенце. Императрица принялась готовиться к утреннему собранию, не переставая хмуриться от головной боли. Чжоу Су уже принес ей лекарство, но нужно было подождать, пока оно начнет действовать.
– Что насчет Лю Цзиньцина? – спросила императрица.
– Этот слуга позаботился о том, чтобы никто не проговорился о вчерашнем. По официальной версии, бывший министр Лю от стыда покончил с собой, – тихо сказал евнух.
– Прекрасно, – кивнула Мин Сянь, массируя виски. Служанки надевали на нее официальные одежды, хлопоча вокруг. Из-за практически бессонной ночи и вина под глазами императрицы залегли темные круги, и ее лицо казалось еще белее и болезненнее. – Постарайся поскорее найти Ли Мэй, о которой мы вчера говорили. Как можно скорее, – подчеркнула она. Евнух Чжоу кивнул. – Можешь заняться этим вместо сопровождения Нас. Других слуг будет более чем достаточно.
Евнух удивленно вскинул на нее глаза. Он не понимал, к чему такая спешка, но спрашивать не стал. Все эмоции императрицы уже снова скрыла эта посмертная маска.
– И прикажи пригласить к Нам Ян Лэя после утреннего собрания – только тайно. И Цзи Хэ со слугой, – распорядилась императрица, бросая на себя взгляд в зеркало. – Можешь идти.
– Вы… уверены, что мне не стоит пойти с вами на утреннее собрание? – осторожно спросил Чжоу Су. Он ожидал, что чиновники сегодня будут особенно яростными – из-за «самоубийства» Лю Цзиньцина, – и не знал, сможет ли Ее Величество выстоять одна. Он не способен ничем помочь, но плечо верного слуги рядом могло послужить каким-никаким облегчением…
– Уверены, – твердо отозвалась Мин Сянь, направляясь к дверям. – Как можно скорее выполни то, что Мы сказали.
– Да, Ваше Величество, – поклонился старик.
* * *
Как и ожидал Чжоу Су, утреннее собрание оказалось полной катастрофой. «Самоубийство» Лю Цзиньцина резко отвернуло от него его немногочисленных сторонников, которые теперь опасались, что возьмутся за них. Никто больше не сомневался, что он виновен. Чиновники проклинали и бранили его все собрание, перекрикивая друг друга и устроив настоящий балаган, отчего только утихшая головная боль императрицы вспыхнула с новой силой.
Она устало подперла подбородок кулаком и посмотрела на министра Вэя. Для того самоубийство Лю было подарком судьбы, но дядюшка наверняка уже разузнал, что она побывала вчера у бывшего министра незадолго до смерти.
Мин
