Хуже всего было то, что я больше не мог принять ту форму, что была у меня после того, как кровь Виктории впиталась в мое тело. Драгоценный ресурс был полностью израсходован, как и одна из двух карт «жизни». В другой ситуации я бы сильнее переживал о потере таких ценных инструментов, но сейчас меня беспокоило другое.
Внутри росло темное, неконтролируемое желание убивать. Не слепая ярость, нет — холодная, расчетливая жажда крови, требующая утоления. Я сдерживал её потоками элемента, но она становилась все сильнее, словно живое существо, пытающееся вырваться на свободу, и как долго я смогу ее контролировать было под вопросом.
Все указывало на тело Аларика. Что-то было в нем, какая-то тайна, которую я пока не мог разгадать…
Ветер усиливался, принося с собой новые запахи крови и смерти. В тусклом свете я видел напряженные лица своих спутников. Они тоже чувствовали приближение опасности, хоть и не так остро, как я. Нам предстояла долгая ночь.
Дежурства сменяли друг друга. После нас поднялись люди Велькнута. Я заметил, как Айварс бросает жадные взгляды на Лилию, но это вполне обычное дело для мужчины, долго лишенного женского общества. В его глазах горел голод, но он держал себя в руках, и этого было достаточно.
Удивительно, но мне даже удалось немного поспать. Элемент, которым я накачал своих людей, сделал свое дело — они отдохнули на славу.
С первыми лучами солнца ветер стих. Внезапно, как по команде. Пока собирались в дорогу, я незаметно распределил добытые у «стервятников» деньги между всеми своими — не стоило держать такую сумму в одном месте.
Но когда мы открыли дверь, нас встретила вся деревня. От мужиков несло перегаром и кровью, в руках поблескивало оружие.
— Отдавай! — выкрикнул один из них, покачиваясь.
Люди Велькнута обнажили клинки. Наше оружие уже было наготове.
— Где Берг? — прорычал Велькнут.
— Ха! — оскалился новый главарь. — Он мертв! Старый и слабый, он не понимает, что нам нужны новые дети в деревне или мы все тут сгинем… Или нас поработят другие.
Я выдохнул. Видимо, по-хорошему тут не получится. Что ж, не я так решил…
Мое тело двинулось само собой — один молниеносный выпад, и голова говорившего отделилась от тела. Не останавливаясь, я развернулся, и второй удар отправил еще одну голову в полет.
Рурик действовал как отлаженный механизм смерти. Его алебарда описывала широкие дуги, разрезая воздух с жутким свистом. Один удар — и древко проломило череп нападавшего. Разворот — и лезвие располосовало живот другому. Старик двигался с невероятной грацией, каждое движение было выверено годами практики.
Цапля, в отличие от Рурика, был воплощением хаотичной эффективности. Он скользил между врагами как змея, его короткий клинок находил уязвимые места с пугающей точностью. Удар в шею, разрез подколенного сухожилия, нож в печень — каждое движение приносило смерть или калечило.
Велькнут и его люди тоже показали, почему их услуги стоят так дорого. Седовласый орудовал мечом, словно дирижер оркестром смерти. Каждый взмах оставлял за собой шлейф крови. Айварс прикрывал его спину, работая парными клинками с такой скоростью, что они казались размытым серебристым облаком. Барди был на подхвате, но делал свое дело с хладнокровной яростью.
Деревенские, несмотря на численное преимущество, явно не ожидали такого отпора. Их пьяная удаль разбивалась о холодную эффективность профессиональных убийц.
А я… я чувствовал, как темное существо внутри меня ликует. Каждый удар, каждая смерть приносили ему удовольствие. Мой меч пел песнь смерти, рассекая плоть и кости… Элемент, пусть и ослабленный ошейником, придавал ударам дополнительную силу.
Это был не бой — это была бойня. И где-то глубоко внутри я понимал, что наслаждаюсь каждым ее мгновением.
Потом мы стояли среди искромсанных тел, переводя дыхание после скоротечной бойни. Вся деревня полегла, кроме молодой женщины, которая, прижимая к себе детей, тихо плакала в стороне. Я протер окровавленное лезвие пучком сена и сунул меч в ножны, когда воздух вдруг прорезал свист.
Глухой удар, хлопок — звуки, которые не успел распознать мозг.
— А? — вырвалось у меня, когда я обернулся.
Картина, открывшаяся моим глазам, казалась нереальной: Барди, как ни в чем не бывало, вытирал свой меч об одежду Велькнута. Седовласый, с перерезанным горлом, пытался что-то сказать, но из раны хлестала кровь, заливая снег алым. Его пальцы бессильно царапали шею, словно пытались удержать утекающую жизнь. А еще через мгновение он рухнул, и снег жадно впитал его кровь.
Рука моя вновь метнулась к рукояти меча, но я не успел. Острая боль пронзила спину — удар был точным и профессиональным. Ноги подкосились, и я упал лицом в снег.
Успел заметить краем глаза, как Рурик оседает на землю — Айварс ударил его рукоятью меча по затылку.
— Не дергайся! — прошипел Айварс, защелкивая на моей шее еще один ошейник.
Я почувствовал, как магия внутри меня словно съеживается, подавленная его силой. Да еще и элемент перестал слушаться.
Барди тем временем скрутил Лилию. Девушка пыталась сопротивляться, но против опытного бойца у нее не было шансов.
— Ох и повеселимся мы с тобой! — его голос сочился похотью. — На всю жизнь запомнишь…
— Хватит болтать! — оборвал его Айварс, проверяя, крепко ли держится ошейник на моей шее.
— Вы все трупы, — процедил я сквозь зубы.
— Тише ты, маркиз… — Айварс рассмеялся, и в его смехе слышалось искреннее веселье. — Посмотришь, как твоя рабыня работает, а завтра с утра тебя уже заберут. Кто бы мог подумать, что за тебя назначена цена в двести тысяч золотом! Эх… Жаль только, что за живого.
Я повернул голову и увидел лежащего рядом Цаплю. Из живота у него текла кровь. Зря…
Глава 23
Меня грубо схватили за руки и поволокли обратно в сарай. От резкого движения в спине вспыхнула острая боль. Удар Айварса оказался профессиональным, лезвие прошло между ребер, задев какой-то нерв. От этого каждое движение
