Как и полагал эрцгерцог, князь Грюненталь там присутствовал. Он стоял в центре группы знатных дам с бриллиантовыми диадемами в волосах и рассказывал что-то забавное. Дамы хихикали и обмахивались веерами.
Вертен приблизился к нему твердым шагом и громко объявил:
— Сударь, вы скотина и хам. Я вызываю вас на дуэль за оскорбление моей невесты.
Князь Грюненталь повернул к нему свое злое покрасневшее лицо как раз вовремя, чтобы получить пощечину белыми перчатками, которые Вертен специально купил для этой цели.
— Я жду ваших секундантов. Выбор оружия остается за вами. — Это было рискованно, но Вертен почти не сомневался, что возраст не позволит князю выбрать что-то, кроме пистолетов.
— Это возмутительное безобразие, — начал князь Грюненталь.
— Да. Так оно и есть. И его совершили вы. Если у вас осталась еще хотя бы крупица мужества, вы примете вызов. Или предпочтете ограничиться громкими словами и пустыми угрозами? А может быть, чтобы спасти свою честь, прикажете заковать меня в кандалы?
При этих словах дамы начали возбужденно перешептываться. Разговоры в зале стихли. Глаза всех были прикованы к князю Грюненталю. Вертен публично загнал его в угол, как и планировал.
— Ишь чего захотел, адвокат.
— Значит ли это, что вы принимаете мой вызов?
Еще минута напряженной тишины, и наконец князь прохрипел:
— Да, принимаю, будь ты проклят.
Приняв решение, Вертен все последние недели много времени проводил в тире, упражняясь в стрельбе. Наконец-то пригодились навыки, которые в юности пытался привить ему отец.
Берта, как только он посвятил ее в свои планы, уехала к отцу.
— Отговаривать тебя бесполезно, — сказала она, — а наблюдать твою гибель будет выше моих сил. Извини, Карл, однажды мы уже чуть не потеряли друг друга. Во второй раз мне не выдержать.
Вертен пытался ей втолковать, что он поэтому и решился на такой шаг, чтобы они больше не боялись потерять друг друга. Но она отказывалась понимать.
Секундантом князя Грюненталя оказался молодой адъютант, который дежурил в приемной Государственной канцелярии, когда Гросс и Вертен ждали аудиенции с императором. Он прибыл на квартиру Вертена через час с лишним после событий во Дворце Кински.
Пока все шло по плану. Адъютант объявил, что князь выбрал дуэль на пистолетах, один выстрел с каждой стороны. Расчет был на то, что Грюненталю и в голову не придет, что Вертен может оказаться метким стрелком. Его антисемитизм такую возможность просто отвергал. Адъютант назвал место проведения дуэли. Пратер, лужайка за колесом обозрения. Именно сюда привозил и бросал трупы своих жертв его приспешник Тод. И опять Вертен рассчитал правильно. Князь и тут не избежал нарочитой театральности.
— Завтра на рассвете, в шесть тридцать. — Адъютант сухо кивнул и вышел.
Гросс подождал, пока за ним закроется дверь, затем посмотрел на Вертена.
— Еще не поздно все отменить, дружище.
— Нет, Гросс, ничего отменять нельзя. — Вертен стиснул зубы. — Это единственный путь избавиться от бешеного пса.
Ночью он так и не смог заснуть. В голову лезли разные мысли. Эрцгерцог Франц Фердинанд поддержал его план. Еще бы, ведь это был хороший способ устранить самого злейшего врага без риска для себя. И если план не удастся, он будет ни при чем. Использовать при вызове на дуэль имя любимой было необходимо. Только такой повод мог в обществе считаться обоснованным. И это обеспечивало ему защиту в случае победы на дуэли. Ведь он стрелялся, защищая честь дамы сердца. Разве на его месте не поступил бы так любой уважающий себя мужчина? Тем более что любовные похождения князя Грюненталя были широко известны. Едва ли император сможет наказать дуэлянта-победителя.
В пять утра Вертен уже был одет. Фрау Блачки, всхлипывая, подала ему завтрак.
— Все будет хорошо, — успокоил он ее.
— О, герр доктор, я искренне на это надеюсь. — Она опять всхлипнула. — Что это за времена наступили, когда в руки приходится брать оружие такому человеку, как вы.
Вертен улыбнулся. От ее слов у него потеплело на сердце.
Заказанный экипаж прибыл в пять тридцать.
— Все готово? — спросил Вертен, посмотрев на своего секунданта.
— Я искренне на это надеюсь, — ответил криминалист.
Они сели, и карета двинулась по еще темным улицам. Рассветную тишину нарушал лишь стук колес по булыжной мостовой.
На лужайке их уже ждал Грюненталь со своим секундантом. Князь был без шляпы. Вертен с ужасом осознал, что у него кружится голова. Наверное, сказались недосып и нервное напряжение. Он сделал несколько глубоких вдохов и двинулся вперед.
Адъютант и Гросс сошлись для традиционного разговора перед дуэлью.
— Долг предписывает мне, — сказал адъютант, — предложить вашему приятелю возможность извиниться за нанесенное оскорбление. Если он не пожелает, мы начнем.
— Дорогой сударь, — ответил Гросс, — моему приятелю не за что извиняться. Оскорбление нанес ваш господин, и он должен за это ответить.
Они приступили к осмотру оружия. Грюненталь привез два одинаковых револьвера фирмы «Уэбли и Скотт» сорок пятого калибра с рукоятками из слоновой кости. Большой калибр означал, что он надеялся покончить с Вертеном одним выстрелом. Секунданты проверили револьверы, убедились, что в каждом только один патрон.
Вертена неприятно удивила тяжесть оружия. Он упражнялся с револьвером фирмы «Энфилд», который был много легче. Ну что ж, теперь уже ничего не изменишь. Придется воспользоваться тем, что было.
— После того как я расправлюсь с тобой, — крикнул издали Грюненталь, — придет время остальных. Никому из вас пощады не будет.
Вертен не ответил. Он знал это с самого начала. И на его план согласились все, кроме Берты.
Лужайку осветили первые лучи солнца. Лошади негромко заржали.
— Господа, — произнес адъютант. — Время.
Он поставил их спиной к спине.
— По моей команде вы разойдетесь на пятнадцать шагов. По следующей команде развернетесь и можете выстрелить.
— Скоро вы все подохнете, — успел прошипеть ему Грюненталь.
— Начинаем, — крикнул адъютант.
Вертен старался делать шаги как можно шире, потому что чем больше будет между ними расстояние, тем лучше. Несмотря на утреннюю прохладу, у него по шее стекали струйки пота. Неожиданно где-то на дереве сзади зачирикала птица. Это сбило его с толку, и он потерял счет шагам. Ведь имитация птичьего пения означала сигнал. Или сейчас действительно запела птица? Он глубоко вздохнул и, сделав еще несколько шагов, остановился.
— Повернитесь и стреляйте! — выкрикнул адъютант.
Вертен развернулся наполовину, как советовал инструктор по дуэлям, которого к нему приставил Франц Фердинанд. И не торопился стрелять, тоже как инструктировали, ожидая, что Грюненталь выстрелит первым. Но у князя, возможно, был похожий инструктор, потому что он тоже повернулся к Вертену в профиль и тоже ждал.
