— Песик, фьюить-фьюить-фьюить! — позвал незнакомец.
«Видно, так просто от тебя не отделаться», — подумал Потапыч, поднялся и засеменил дальше, поджав хвост и прижав уши. Человек, смешно проваливаясь в сугробах, бросился наперерез к собаке, изловчился и ухватился за старый ошейник, оставшийся еще от Настоящего Хозяина.
— Стой, стой, песик, — приговаривал он.
Потапыч обернулся и посмотрел на него грустными глазами. «Ну что тебе до меня? Ты же выгонишь меня через два дня. Так стоит ли затевать эту игру в любовь? Ведь потом всем будет больно», — как бы говорил он.
— Ну что ж ты упрямишься как осел, — возмущался человек, — пойдем в машину, согреешься.
«Легко отказать тому, кто тебя ненавидит; труднее тому, кто тебя любит; и совсем не легко тому, кто думает, что любит тебя. Твоя беда в том, Потапыч, — вспомнил пес слова Настоящего Хозяина, — что ты не умеешь отказывать таким людям, они тебя ласкают, а ты ни гавкнуть, ни рычать не можешь, а когда они натешатся вдоволь, ты остаешься один со своей болью и грустью».
— Да не упрямься ты как осел! — повторил человек в черном пальто и вновь потянул за ошейник.
«Хватит с меня! Буду, буду упрямым как осел! Оставь меня в покое! Поезжай по своим делам! А у меня есть своя цель, я бегу туда, где ПУСТО», — пес потянул в сторону и даже зарычал, наверно, впервые в своей жизни.
— Ого! Ты еще и сердишься! — воскликнул незнакомец, и Потапыч по запаху понял, что тот ничуть не испугался.
Со стороны проезда загудели клаксоны. За джипом человека в черном пальто выстроилась очередь автомобилей.
Незнакомец отпустил ошейник и попытался поднять пса на руки, но Потапыч увернулся и отбежал в сторону.
— Черт побери! Упрямая скотина! — выругался человек.
Он выпрямился и, смешно задирая ноги, стараясь попасть в старые следы в сугробах, побежал к джипу, на ходу размахивая руками и выкрикивая в сторону сигналящих автомашин:
— Да иду я, иду!
Пес с облегчением вздохнул и побежал дальше по запорошенной сухим снегом тропинке в сторону Ленинского проспекта. Через минуту он оказался у перекрестка как раз напротив стоянки с бесформенными сугробами, под которыми — Потапыч знал это — скрывались искореженные в авариях автомобили. Именно здесь Настоящий Хозяин любил писать свои картины. Он устанавливал мольберт напротив поста ГАИ, раскладывал тюбики с красками, пробовал кисточки и на несколько часов погружался в работу. Потапыч, предоставленный сам себе, лаял на проезжавшие мимо авто, спугивал птиц, раскапывал мышиные норы, изредка навещая Хозяина и замечая, как на холсте появляется стеклянная будка ГАИ, искореженные автомобили, небо с летящими черными птицами. Иногда Потапыч замечал и себя на картинах Хозяина, который любил приговаривать, что только самый великий живописец мог одарить бассетхаунда такими красочными черными с рыжиной пятнами. Но больше всего он любил рисовать черных птиц, когда они взлетали или садились на площадке по другую сторону проспекта. В такие минуты все гудело, разноцветные огни, переливаясь, освещали все вокруг ласковым светом и наполняли воздух теплом. Пес неистово лаял, а Хозяин любил повторять: «Тебе нравится?! Нравится это?!» А потом добавлял, вздыхая: «Эх, Потапыч, когда-нибудь и мы с тобой отправимся навстречу такому свету туда, где ПУСТО». Однако Настоящий Хозяин, хотя и был добрым к Потапычу, но в силу своей непрактичности так и не сдержал данного обещания. И теперь после того, как его, совсем слабого, увезли люди в белых одеждах, пес решил самостоятельно перебраться на ту сторону проспекта и отправиться навстречу свету туда, где Покой, Умиротворение, Свет, Тепло и много Объедков.
Радостно тявкнув, Потапыч сорвался с обочины и услышал какой-то скрежет слева. Он обернулся на звук и увидел громадную машину, летящую прямо на него. Промелькнуло лицо в кабине, искаженное злобной гримасой, неожиданно вспыхнули фары, ослепив Потапыча ярким светом, но через мгновение черная туша накатила на него сверху, и весь мир погрузился в темноту.
2
— Черт возьми, кто придумал такие морозы? У меня челюсть еле шевелится! — молодой солдат прикрыл лицо синей перчаткой.
— Хорошо хоть на учения не поехали, — пробурчал второй солдат.
Первый солдат присел на корточки, укрывшись от ветра за бортиком вышки.
— В казарме сейчас тепло, ребята фильм смотрят, — протянул он.
— Сейчас бы в баньку с бабой да водочкой, — ответил напарник.
— Хорошо бы подстрелить кого-нибудь, — неожиданно заявил первый солдат.
— Хорошо бы, — согласился второй.
— Хоть бы кто-нибудь полез сюда, я б его — раз! Раз! — первый солдат несколько раз ударил автоматом по настилу. — И в отпуск на десять дней! А там уж тебе и баба, и водочка!
— Куда тебе подстрелить?! — усмехнулся второй солдат, прикрываясь от ветра руками в черных перчатках. — Ты пока от ветра прячешься…
Он не договорил, потому что резкий скрип тормозов перебил его.
— Чего там? — солдат в синих перчатках выпрямился.
Они увидели огромный «КрАЗ», замерший напротив поста ГАИ. Легко одетый милиционер выскочил из стеклянной будки, жезлом остановил движение и направился к грузовику.
— Смотреть-то на него и то холодно! — проворчал первый солдат.
— Ему-то что?! Андроид! Ему погода нипочем.
— Почему в армии андроидам не служить? — пожал плечами солдат в синих перчатках.
— ООН запрещает, — ответил напарник.
Из кабины «КрАЗа» выпрыгнул растерянный водитель и, наклонившись, заглянул под машину.
— Тоже небось андроид, — проворчал солдат в синих перчатках.
— Отсюда не определишь.
Андроид-«гаишник» подошел к машине, наклонился и жезлом выгнал из-под нее собаку с черно-рыжими пятнами.
— Глянь-ка, пес.
— Бассетхаунд.
«Гаишник» попытался схватить собаку за ошейник, но та увернулась и стремглав бросилась бежать через проспект. Пес пересек проезжую часть, андроид взмахнул жезлом, и движение возобновилось.
— Сердобольный, черт! — проворчал солдат в синих перчатках.
— У него разве есть сердце? — спросил солдат с черными перчатками.
— Ты глянь-ка, глянь! — воскликнул первый.
Пес добежал до ограждения и начал рыть толстыми короткими лапами.
— Вот тварь!
— Ну почему это собака, почему не человек! Сейчас бы бац-бац! И готово! Едешь в отпуск за отличную службу!
Солдат в синих перчатках отвернул рукав и взглянул на часы.
— Через минуту садится «Паромщик». Ставлю червонец — пес сгорит! Спор?
— По рукам! — второй солдат потер нос черной перчаткой и добавил: — Если не сгорит, побежит обратно. Ставлю червонец — подстрелю его на зеленой линии! Спор?
