смертоносная?.. — вопрошала Оливия, показывая на ружьё.
— Не думаю, что стоит объяснять принцип, однако ты можешь взять и сама попробовать, — предложил я.
— Попробовать?
— Конечно, — по моему приказу кукла отдала ей один экземпляр. — Там внизу такой крючок, когда на него нажмёшь, пушка выстрелит. Но держи крепче, у неё нехилая отдача.
— Эм… — Оливия навела ствол на убитого буйвола, который лежал в двадцати метрах от неё, и бахнула. — О-о-о-оу…
— Говорил же, отдача сильная, — я наблюдал, как «Громовое Копьё» едва не вылетело у неё из рук. — Как видишь, с ней может справиться даже женщина. И ведь это только начало.
— Это магия? Или же алхимия?.. — недоумевала она.
— Наука, — наступила тишина, во время которой Оливия внимательно изучала ружьё. — Время решать. Со мной ты или против меня. Но учти, что при любом раскладе пути назад уже не будет. Если ты откажешься, то станешь врагом.
— И ты меня убьёшь…
— Всё же ты моя сестре и ничего плохого мне не сделала, поэтому я тебя отпущу. Дабы ты донесла до отца одну простую мысль, что его песенка спета.
— А если соглашусь?
— То какое-то время ты не сможешь покинуть деревню. По крайней мере до тех пор, пока я не получу Ривендейл. После этого ты сможешь жить в замке. Однако твоя свобода всё равно будет частично ограничена, ибо я не могу допустить, чтобы из тебя выпытали секретную информацию.
— Хм… Даже не знаю, что и сказать…
— Хорошенько подумай, — я приказал куклам перезарядить ружья, а затем выпустить все пули в одинокий дуб, стоявший за полкилометра от них, который покосился и упал. — Представляешь, что сделает сотня таких солдат? А тысяча? Этот мир обречён пасть перед моими ногами.
— Ну и амбиции…
— Ты не первая, кто мне это говорит. Но пока что я был прав. Спрашиваю в последний раз… Ты со мной, Оливия?
— Эх… Ладно, — она кивнула. — Всё равно я не смогла достучаться до нашего отца идиота. Возможно, вместе с тобой у нас что-то да получится. Но скажи… Что ты будешь делать, если Эдуард Первый откажется отдавать тебе Ривендейл?
— Заберу город силой, убью короля и выставлю счёт его наследникам. Если откажутся и они, то перебью весь род, а из королевства сделаю что-то наподобие отдельных городов сателлитов. Управлять всей этой бандурой мне не хочется, а вот налоги пусть платят. Если не хотят, чтобы их укрепления пошли по ветру.
— Радикально…
— А как иначе? Один великий мыслитель говорил: «Нанося обиду, следует устранить возможность мести».
— Ладно, я согласна. И что теперь?
— Мои подручные проводят тебя во временную столицу нашей Империи. Добро пожаловать домой!
— Надеюсь, я не пожалею об этом решении…
* * *
В то же время.
Королевства Двух Рек. Ривендейл.
Сокровищница.
Эдуард спустился в подвалы в гордом одиночестве, ведь только он носил кольцо, позволявшее пройти сквозь непроницаемый магический барьер. Несмотря на своё название, в сокровищнице практически не было золотых монет, их места занимали артефакты, древние книги и манускрипты, а также фамильные ценности.
В просторной комнате, освещённой магическими светильниками, Эдуард искал замысловатый изогнутый кинжал, который передавался из поколения в поколение вот уже более двух тысяч лет. В наше время никто точно не знал, в чём именно была сила этого артефакта, созданного Древними…
Однако Эдуард чётко помнил наказ своего отца. Тот гласил, что если роду будет угрожать смертельная опасность, а иного выхода не будет, то необходимо пронзить кинжалом своё сердце, и все враги тотчас погибнут.
Эдуард не хотел умирать, как и любой другой на его месте, но он понимал, что Карл был слишком опасным оппонентом, от которого можно было ожидать чего угодно. В тот вечер Эдуард твёрдо решил, что если у него не останется другого выхода, то он воспользуется артефактом Древних и подарит своим детям светлое будущее…
Глава 21
Неделю спустя.
Священная Епархия Давида.
Покои патриарха. Поздний вечер.
София в образе шестилетней девочки плавала в бассейне с горячей водой, пока Его Высокопреосвященство общался со своими помощниками в соседней комнате. Дверь была приоткрыта, и София могла слышать их разговор, но пока что ничего стоящего они не обсуждали.
Она рассуждала над тем, как же низко могут пасть мужчины, если некоторых из них привлекают малолетние девочки. И это ещё повезло, что патриарх любил именно девочек, ведь слухи о священниках ходили совсем другие. Однако это не умаляло его проступков перед человечеством.
Давид Восьмой правил уже более сорока двух лет, и даже страшно было представить, сколько девочек через него прошло. София была даже рада, что ей приказали убить этого извращенца. Она за свою жизнь повидала всякое, но педофилов ненавидела сильнее всего.
И как бы ей ни хотелось поиздеваться над патриархом, Кирилл приказал обставить всё так, чтобы никто не заподозрил убийство. А поэтому София была вынуждена выбрать относительно гуманный способ — в её трусиках была спрятана запечатанная игла с парализующим ядом. Но это было не то вещество, которое обычно использовал Кирилл, этот яд отключал все мышцы, и человек попросту задыхался.
Больше всего Софию тревожило то, что у неё в Епархии было ещё очень много дел. Вернётся в Хайрок она нескоро, а ведь ей так хочется побыть наедине с хозяином… Изабелла отняла их момент, но София была не в силах на это повлиять, даже если бы очень сильно захотела.
Первое время она в глубине души проклинала Кирилла, лишившего её свободы. Однако со временем отношение Софии начало меняться. Кирилл был удивительным человеком, в котором сочетались жестокость и добродушие. Даже несмотря на то, что она была рабыней, он относился к ней лучше, чем обычно аристократы относятся к своим слугам. Софии казалось, что она уже стала частью большой Семьи, которую создал вокруг себя Кирилл.
К сожалению, дар Софии поставил крест на спокойной жизни, ведь вся её жизнь была сопряжена с гигантским риском. И было глупо надеяться, что Кирилл не захочет воспользоваться её уникальными талантами. Но даже при таких раскладах, он давал ей время отдохнуть и не наседал, как это делала та же Мария.
С последней у Софии сложились неоднозначные отношения. Оскольды никогда не славились добродушием по отношению к слугам, и Мария не стала исключением. Если сравнивать её с Кириллом, то он выигрывал почти всем показателям. Единственное, в чём уступал, так это частота операций с высоким риском, однако и это было обусловлено ситуацией, в которой он оказался.
Скрывая от всех, София мечтала, что однажды перестанет быть рабыней и сможет побороться за «тёпленькое место» с Изабеллой. Но сейчас она
