бесчувственное тело к стене, словно марионетку, которой несчастная и являлась в его руках. По бледному лицу Шарлотты стекала кровь из рассеченного лба.
— Ор-рэ, — прорычал, чувствуя, как зверею, и поднялся.
Я не стал церемониться с ублюдком. Хватит с меня изящного фехтования и дуэлей, теперь разберёмся моими методами. Коронным правым ударом Рэкса сбил противника с ног и, подхватив с ковра чужой кинжал, вонзил ему между лопаток.
Де Эвиль дёрнулся и заревел, воспользовавшись заминкой, я попытался выскочить в холл, чтобы раздобыть для угасающей Николь свежей крови, но вездесущий герцог схватил меня за лодыжку и повалил на пол.
— Ты же её убьешь, высокородный тупица! — попытался пнуть соперника в лицо, но тот уклонился. Выносливый и быстрый, даже с ножом в спине.
— Лишь один из нас умрёт сегодня! — огрызнулся вампир, подминая меня под себя.
Несколько долгих мгновений мы провели на полу в борьбе, затем Орэ закинул руку назад, вырвал из спины клинок и вонзил мне под ключицу. Метил в горло, но в последнюю секунду мне удалось уйти от прямого удара.
Серебро и кровь другого вампира представляли собой страшную смесь: левая половина тела выше пояса почти сразу онемела.
Повезло, что сердце не прекратило биться.
Мою правую руку герцог с лёгкостью прижал к полу за запястье, а свободной ладонью вытащил второй кинжал из ножен на поясе и с гадкой ухмылкой замахнулся.
— Отвали! — зарычал уже не я, а внутренний зверь, понимая, что во второй раз блондин не промахнётся.
Де Эвиль тупо моргнул и замер.
Я так оторопел от неожиданности, что на миг перестал сопротивляться. Герцог отпустил меня и поднялся на ноги. Серые глаза сделались стеклянными. Оружие выпало из ослабевших пальцев.
Одумавшись, я вытащил клинок из тела.
Плохо с точки зрения потери крови, но гораздо лучше, чем позволить ослаблявшему меня яду распространяться по венам. Решил не дожидаться, пока противник придёт в себя, и всадил ему кинжал по самую рукоять если не в сердце, то, по крайней мере, куда-то очень близко.
После увиденного я вообще сомневался, что у него есть подобный орган.
Взревев, Орэ вышел из оцепенения и потянулся, чтобы вытащить оружие, но я сдавил пальцами раненое плечо мужчины, сбил его с ног и прижал коленом к полу. Залитая алым грудь вампира представляла собой печальное зрелище, он взвыл от боли и рванулся ко мне, но не преуспел.
Я столько раз представлял, как искромсаю урода в лоскутки за то, что он сделал с Николь и со мной, но в решающий момент не испытал ничего, кроме презрения и холодного безразличия.
— Так боишься меня, что спешишь истечь кровью? — поинтересовался у блондина ласково. — Кстати, про истечь кровью. Знаешь, каково это, когда твои руки сжигает серебро?
Не рассчитывая на ответ, пробил запястье Орэ его же кинжалом, пригвоздив к полу, затем повторил ту же манипуляцию с другой стороной и собственным клинком. Вампир взвыл не своим голосом и выгнулся от мучения.
— Откуда такая сила? — прохрипел де Эвиль, давясь кровью.
И тут меня осенило: меня спас вовсе не случай.
Герцог отпустил меня, потому что я велел ему отвалить!
В отличие от меня, вложившего в короткое слово лишь ярость, истинная суть дополнила его ментальным приказом. Внушением, которому не смог воспротивиться даже один из самых чистокровных негодяев Дракарда.
Вот так номер!
— Не твоё дело, — улыбнулся, обнажив клыки. — Как поступим, дражайший герцог? Я бы предпочёл оставить тебя под лучами Сортры, чтобы ты сгорел заживо. Но до рассвета остаётся время, стража придёт в себя, кто-нибудь да спасёт твою шкуру. Крысы вроде тебя всегда выживают.
— Будь ты проклят, — в исступлении выдохнул высокородный.
Должен признать, хотя силы покидали его тело, аристократ не терял лица.
Но я это исправлю.
— Взаимно, — ответил с усмешкой. — Знаю, Орэ. Ты ведь любишь внушение и насилие, правда? — прокусив клыками свою ладонь у основания большого пальца, уронил пару капель крови на лицо вампира.
— Пей.
Герцога де Эвиля перекосило то ли от ужаса, то ли от отвращения.
Собрав последние силы, он боролся с чужим внушением. Я с неприкрытой иронией наблюдал за его потугами. Пусть побудет в шкуре своих жертв, прочувствует «удовольствие» превратиться в безвольную игрушку в чужих руках.
— Что же ты, герцог? — поинтересовался я, приподняв бровь, поднёс раненую руку к тонким губам и приказал уже в полную силу:
— Я сказал, пей.
Глава 21
Давясь кровью вампира, герцог де Эвиль очень страдал.
Его кожа похолодела и посерела, трясущиеся губы посинели там, где не окрасились алым, вены вспухли и почернели, тело била крупная дрожь, и лишь распахнутые глаза сохраняли остатки жизни.
До последнего вздоха Орэ не мог поверить, что кто-то в Дракарде способен отдать ему ментальный приказ.
Тем более я, Марк Кросс.
Обращённый, которого он никогда не воспринимал всерьёз.
Не могу его упрекнуть: я и сам после обращения не воспринимал себя всерьёз. Цеплялся за прошлую жизнь и смертные воспоминания, не готовый принять свою истинную суть. Если бы мне хватило смелости слиться со зверем с самого начала, произошедшего можно было бы избежать.
Правда, не каждый решится на то, что ещё ни разу за минувшую сотню лет не заканчивалось в Дракарде благополучно.
Когда высокородный прекратил корчиться у моих ног и испустил дух, я опомнился и бросился в холл за кровью смертных, но опоздал. Николь не просыпалась и не реагировала на алую жидкость, а напоить бесчувственную вампирессу — задача невыполнимая.
Дрожа от злости и отчаяния, обернулся к ненавистному герцогу, из-за которого драгоценное время оказалось упущено, в надежде сорвать на нём гнев, но мёртвое тело ссохлось и через минуту рассыпалось прахом, оставив запачканную одежду и обувь.
Понял, что один не справлюсь, и мне чертовски нужна помощь.
Кровь прислуги не вернула в сознание Николь, но могла спасти Шарлотту. Несмотря на страшный удар головой, графиня пострадала меньше подруги, так что её истинная суть на запах крови откликнулась, приоткрыла горящие багряным глаза и разомкнула губы.
— Спасибо, что сохранил мне жизнь после всего, что я натворила, — прошептала леди Сен Клэр, когда я закончил отпаивать её кровью. Рана на лбу стянулась, и бессмертная смогла сесть, но не решалась поднять глаз.
— Я ослепла от горя и безысходности.
— Мне это знакомо, — помог Шарлотте подняться и вернулся к Николь, коснулся костяшками пальцев похолодевшей щеки. Небо у горизонта начинало светлеть, но меня волновало глубокое беспамятство возлюбленной, а не приближающийся восход.
— Что между вами произошло?
— Расскажу, но не сейчас, Марк, — покачала головой рыжеволосая
