я знаю, где искать сокрытое, меня не может сбить с толку даже самая изощрённая маскировка. Кроме того, — он мягко, почти нежно протёр манжетой халата одну из линз, — я отнюдь не беззащитен.
Не беззащитен!.. Лэйд с трудом удержался от того, чтобы рассмеяться ему в лицо.
В этом их общая беда, всех этих дилетантов, собравшихся в одной гостиной. Они корчат из себя Бог весть кого, упиваясь жалкими крохами подаренной Им власти, не подозревая о том, что все они — не более чем игрушки в руке Левиафана. Хорошенькие куколки, которыми он вертит, обставляя для себя причудливые спектакли. Они уповают на свои амулеты, гарпуны, линзы, отказываясь верить в то, что они не гости, а заложники, пленники чужой нечеловеческой воли. Они освоились на острове, они думают, что властны над его маленькими секретами и тайнами, но они не понимают — Левиафан может забавляться игрой долгие годы, прежде чем решит щёлкнуть зубами, и тогда…
* * *
Воган несколько раз хлопнула в ладоши.
Не так, как хлопают актёру, заслужившему искренний аплодисмент, нарочито медленно,
насмешливо глядя при этом ему в глаза.
— Неплохо, мистер Тигр, — от язвительности в её тоне у него защипало в пояснице, — Кажется, вы в самом деле знаете про нас детали, которые едва ли в силах знать обычный лавочник из Миддлдэка. Откуда, хотела бы я знать?
— От скуки я читаю все рубрики в «Серебряном Рупоре», — буркнул Лэйд, — Никогда не поверите, какие интересные вещи печатают там нонпарелью на последней странице…
Ледбитер издал раздражённый возглас, дёрнув себя за кончик бороды.
— Откуда? Я скажу вам, откуда, мисс Воган. Лэйд Лайвстоун якшается с Канцелярией, вот откуда! Это часть их стародавнего крысиного пакта — он оказывает им мелкие услуги, они в обмен закрывают глаза на его шалости и обхаживают, как своего почётного гостя. Как будто иначе можно протянуть на этом острове четверть века!..
— Но кое-что вы всё-таки упустили, мистер Тигр.
— Прошу прощения, мисс Воган?
Она кивком головы указала налево.
— Наш шестой гость. Вы ничего про него не сказали.
Дьявол. Он и забыл про шестого джентльмена, сидящего в гостиной, может потому, что этот джентльмен был молчалив и неброско одет. Старик-полли в холщовой рубахе. Всё это время он внимательно слушал прочих гостей, морща загоревший до тёмно-коричневого цвета лоб, но сам молчал, лишь шевелил беззвучно губами да время от времени кивал, как иной раз кивают школьники, усваивая сложный, не сразу укладывающийся в голове, материал.
Он не походил на очередного магистра невесть каких наук, он не походил на учёного, он вообще не выглядел особо смышлёным. Глаза у него были широко открытые, но мутноватые, как это иногда бывает у стариков, если он на кого-нибудь и походил, так это на мартышку, которую шутки ради обрядили в небрежное подобие человеческого костюма. Не очень сообразительную старую мартышку, которая всю жизнь провела на плече у фокусника.
— Простите, сэр, — Лэйд кашлянул, повернувшись в его сторону, — Ваше лицо мне незнакомо. Вероятно, вы…
— Дадди.
— Что?
— Звать меня — Дадди, — легко пояснил старик, улыбнувшись и обнажив рот, полный посеревших от возраста и табака, но всё ещё вполне крепких зубов, — Так меня на острове кличут.
— Разрешите поинтересоваться вашим полным именем.
Старик некоторое время шевелил губами. Кажется, он был знаком с британским языком лишь в самой простой его форме, оттого сложные обороты смущали его больше, чем заковыристый крутой бейдевинд[99], с которым он наверняка имел дело, судя по мозолистым, орехового цвета, ладоням.
— Четверг Октябрь Кристиан Второй.
— Как-как?
— Четверг. Октябрь. Кристиан. Второй.
Ледбитер фыркнул, Воган приподняла бровь, даже Блондло развернул своё громоздкое устройство, чтобы воззриться на старика через мощные линзы.
— Шутите?
— Нет, — его старческие глаза были мутны, но, в то же время, по-маорийски простодушны, в них не обнаруживалось ни насмешки, ни какого бы то ни было двойного чувства, — Я ж и говорю, зовите меня Дадди. Меня все на острове так зовут.
Лэйд хмыкнул.
— Роскошное имя. Вы сами его придумали?
— Као, мистра. Мой отец дал его мне.
— Не имел чести знать вашего отца, мистер… ээ-э-ээ… Дадди, но берусь предположить, что его настольной книгой были «Поминки по Финнегану» Джойса[100].
— Моего отца звали Четверг Октябрь Кристиан Первый, мистра, — старик с достоинством кивнул, — И, по правде сказать, сомневаюсь, что за всю жизнь он держал в руках книгу хотя бы раз. Беспутный он был, мой отец, да простит его Ранги, Отец-Небо, и Папа, Мать-Земля. Его отец, мой дед, был бунтовщиком, нрава несдержанного, беспутного, от него моему отцу передалась беспокойная кровь, ну а я…
— Давно вы на острове, Дадди?
Старик мотнул головой.
— Нет. Не очень давно, мистра.
— А где жили прежде?
Дадди помедлил, подбирая ответ. По-английски он говорил вполне чисто, но неуверенно, часто делая паузы и остановки. Вполне обычное дело для полли, прожившего несколько лет среди британцев, но так и не овладевшего в полной мере их сложной речью.
— Один другой остров, мистра.
— Чем занимаетесь?
Старик осторожно потёр морщинистый, жёсткий как подмётка, подбородок.
— Ремесла у меня, считай, что и нет нынче. А так… Людям помогаю.
— Дайте угадаю. Травы, амулеты, заговорённые раны?
— Аэ, сэр[101]. Как вы сказали, вот то и оно.
Лэйд едва не рассмеялся. Прелестная компания. Кто бы её ни собирал, ему определённо не откажешь в изобретательности.
Самоуверенный оккультист, мнящий себя великим магом. Патентованная ведьма, словно сошедшая со страниц «Безжалостной красавицы» Киттса. Двое братьев-мясников, которые не пригвоздили его своими булавками к полу только потому, что не могут решить, кто из них будет первым. Чокнутый изобретатель со своими чёртовыми волшебными лучами. И сверху, точно последняя монетка на куче мелочи — старик-знахарь, у которого в голове больше песка, чем мозгов…
И Лэйд Лайвстоун, великолепный Бангорский Тигр, как достойное украшение этой компании.
На арене сегодня, вчера, завтра и двадцать пять лет подряд в любой день недели.
Он обвёл их взглядом — всех шестерых, замерших за круглым столом. Шесть фигур, из которых никак не складывалась группа, как бы тесно они ни сидели, шесть одиноких разрозненных контуров.
И ещё этот запах, который с первой минуты раздражал его чувствительные тигриные рецепторы…. Лэйд знал, что он останется в комнате, даже если вышколенные слуги мистера Гёрни опрометью бросятся открывать все окна, запуская внутрь проникнутый вечерней прохладой воздух.
Сборище неудачников. От них веяло скверным запахом неудачи, хотя они сами, конечно же, его не чувствовали, как оглушённый мощными одеколоном нос не чувствует скверного запашка, который доносится от раны. Он и раньше ощущал его в разных уголках острова, но здесь, в замкнутом пространстве роскошной гостиной, он казался таким сгустившимся, что его можно было мазать на хлеб.
Жалкие игрушки Левиафана. Строят из себя невесть что, пытаясь перещеголять друг друга, упорно не замечая очевидного — они не охотники, идущие по следу неведомого зверя, как
