с лапками побольше, чем были у почившего паука.
— А с чего вы решили, — медленно начал я, — что этот паук-переросток был нашей единственной проблемой?
— Я вас чую, — донесся до нас громкий голос молодой девушки. Только голос был низким, хриплым и безэмоциональным — таким тоном мог бы говорить мертвец.
От этого голоса меня пробрала дрожь. Наверное, подобное ощущение посещает в темной комнате детей, боящихся темноты — чувство, что за спиной находится что-то ужасное. Ощущение, будто некто тянет к тебе клешни и щупальца, готовясь сожрать и тело, и душу.
Судя по тому, что остальные застыли, их посетило то же самое ощущение.
Замешательство длилось не дольше пары секунд. Потом Клева спряталась за спиной Макса и снова полезла в поясную сумку, а я — передвинул бинт под рукавом кофты.
— Так так так… Людиш-шки! — прошипел голос. — Не думала, что вы сможете забраться так высоко, но вы лезете, лезете… А потом умираете!
Вышедший из туннеля монстр выглядел как гигантский паук с женским туловищем. Кожа у женщины была пепельного цвета, грудь ее была закрыта сплетенным из паутины корсетом. Каждая из паучьих лап была толщиной с деревянный столб электропередач. Гигантские руки паучихи достигали земли и оканчивались черными когтями.
Самым отвратительным было ее лицо. Если мертвый голос женщины был достаточно жутким, чтобы Максу неделями снились кошмары, но лицо паучихи было столь ужасным, что даже меня пробрало, несмотря на действующий облик.
На лице у паучихи не было кожи, словно она сгорела или кто-то содрал ее. Вместо кожи были только окровавленные мышцы. Острые челюсти чудовищно выпирали вперед и в стороны, на месте носа зияли дыры, а на верхней части этой уродливой головы находились восемь красных глаз.
Пока остальные боялись и дрожали, мой страх съедал разрастающийся бинт. Именно поэтому я нашел в себе силы спросить:
— Там, внизу, есть другие люди?
— Ты рассчитываешь на мою откровенность, человечек? Забудь. Ни один птенец Матери Пауков не станет откровенничать с мясом, бегающим на двух ногах.
Она уже дала мне пищу для размышлений, но я не отставал. Мой скучающий голос разнесся по пещере:
— Как я понимаю, живыми ты нас не отпустишь. Ну так хотя бы расскажи, кто нас убьет.
— Можешь называть меня Пещерной вдовой, малыш.
— Ненавижу пауков, — пробормотал Макс дрожащим голосом. — Но больше всего я ненавижу пауков, которые хотят меня убить и сожрать.
Я усмехнулся.
— Расслабьтесь. Мы можем победить.
Особенно если в теле гигантской паучихи течет кровь.
Пещерная вдова с интересом слушала наш разговор, вытягивая огромными руками из-под своего пуза тонкие нити паучьего шелка. Ее уродливые пальцы мелькали очень быстро — паучиха плела что-то из паутины.
— Оу, ты так считаешь? — ядовито спросил Макс. — И каким же образом?
— Мне тоже интересно, малыш, — мертвым голосом прошелестела паучиха.
Обе мои руки уже оплел бинт, и оба края продолжали расползаться по моей груди и спине. Когда я перестал сдерживать его, он разматывался очень быстро.
Я никогда еще не давал бинту столько воли — я думал, что готов к той бездне безразличия, которая меня ждала, но я не был готов.
Окружающее казалось скучным и неважным. Все, чего я хотел — лечь и уснуть навечно, чтобы меня не беспокоил никто из этих неважных существ, но я заставлял себя разговаривать с ними и не проваливался в омут покоя. Я едва балансировал на краю, обещая себе, что обязательно провалюсь в анабиоз, как только разберусь с этой назойливой громадой.
— Просто ударим посильнее, — медленно сказал я.
К тому времени Клева преобразилась уже наполовину, и умудрилась провернуть это незаметно. Я прятал свои руки за спиной, так что мое преображение тоже прошло для паучихи незамеченным.
— Ты можешь попробовать, — поощряюще кивнула паучиха и развернула широкую сеть, которую все время сплетала паучьими лапками. — Я люблю поиграть с едой.
— Любила поиграть с едой — и проиграла! — вдруг истерически расхохотался Макс.
Паучиха громко зашипела и швырнула на нас сеть.
Клева вышла из-за спины Макса. Над головой девушки вырастали пламенные рога, а из ладони вырвался поток огня, испепеливший паутину в воздухе.
Пришла пора получить еще один облик.
Глава 24
За первой сетью летели еще две, и сжечь их девушка уже не успевала.
Я с легкостью ушел в сторону, и сеть попала в Макса. Вторая задела Клеву, но тонкие нити паутины сразу же оплавились и вспыхнули.
Неподалеку верещал запутанный в паутину Макс, но я не стремился его освобождать. Во мне теперь будто бы жили две личности. Новый-я, личность с отсутствующими эмоциями, говорил, что толстяк неважен и бесполезен, а старый-я не спешил к Максу потому, что паучиха явно хочет схватить нас живыми, и пока Макс обездвижен, он в безопасности.
Чем больше облик захватывал контроль надо мной, чем больше он оплетал мое тело, тем быстрее я двигался, тем сильнее становился. Когда я добрался до паучихи, я чувствовал, что могу голыми руками остановить движущийся поезд. Ну, или хотя бы выдернуть костыли, сместить рельсы и пустить состав под откос.
От моего удара паучиха отлетела к стене пещеры, но на этом мои успехи окончились. Пещерная Вдова расхохоталась и взбежала по вертикальной поверхности на высоту шести метров, куда я точно не мог допрыгнуть.
От руки Клевы потянулась пара огненных росчерков, но паучиха отбила их в сторону голой рукой.
Клева зарычала от ярости и скомандовала:
— Задержи ее!
В когтистых ладонях девушки зародился ослепительно белый шарик. Огонь слетал с ее пальцев и сплетался во что-то гораздо более сильное, чем ее обычный файербол. Шар разрастался — сперва до теннисного, а потом и до футбольного. Лежащий рядом с девушкой Макс, опутанный паутиной, заорал, будто его жгли углями.
И вот, когда Клева собралась выпустить накопленный в руках огонь, паучиха скользнула по стене к потолку и просто исчезла среди сгустившихся теней.
Казалось, окружающий мрак помогает Вдове. Более того — кристаллы на стенах сияли все тусклее, будто их окутывала тьма, пока огоньки не потухли и мы втроем не очутились посреди темного пространства, освещенного только огнем Клевы.
Девушка наконец выпустила шар огня вверх: тот, словно спущенная стрела, за секунду достиг потолка, взорвался ярким светом, и…
И потолок был пуст. Огонь лизнул свод пещеры, затрещал лопнувший от перепад температуры камень, вниз полетели мелкие осколки.
Паучиха пришла
