отцу его тоже. Всегда к словам родичей правители прислушивались. Нового только, что четыре печати на указах будет, заместо одной.
— Отчего не шесть? — ревниво спросил Тихон, — Коли уж зашла речь о том, что присмотреть нужно за исполнением законов, то надобно всех достойных в один ряд ставить.
— Ты за себя говори, Тихон, — возразил старику Весемир, — Коли сам до власти дорваться жаждешь, то твоё дело. А всех на себя не ровняй. Род выбор свой сделал, и ты не у дел остался.
— Отчего же? — неожиданно спросила Мирослава, — Единства средь нас никакого. Кто влево, а кто и назад смотрит. Пятерых достойных сила рода признала, а что голоса наши иначе разделились, так то другой разговор.
— Истинно говорит княгиня, — тут же уцепился за свой единственный шанс Тихон, — Пятеро нас на этом Совете признано было. И на следующем так будет. А значит и ношу тяжкую всем вместе нести.
— Страдалец ты наш, горемычный, — насмешливо проворчал Искра, — На что только идти не приходится…
— Что скажете, родичи? — обернувшись к сидящим за его спиной людям, спросил Храбр, — Прислушаемся к словам княжича? Али доверим Мирославе народ смоленский вести и нас всех за собой?
Я обвел напряжённым взглядом весь зал и увидел откровенное сомнение на многих лица. Представители рода пришли выбирать старейшину и решать свои текущие дела, а не вот это вот всё…
Обижать княгиню никто не хотел. На моей стороне были Прохор и Тихон. Весемир и Демид были откровенно против моей идеи. Храбр, фактически, воздержался, передав право решать этот вопрос другим родичам. Искра толком свою позицию не выразил, и пока что я проигрывал. Веса в роду у противников надзора было намного больше, чем у сторонников. К тому же, Прохор не относился к пятёрке избранных и вообще мог не учитываться.
Нужно было как-то дожать родичей и заставить их принять нужное решение. Я отчаянно нуждался в стабилизации ситуации в княжестве. Без нормальных противовесов и хотя бы небольшой отсрочки, все мои дальнейшие планы были обречены на провал.
У меня в запасе оставалась только информация, полученная от Искры, но применять её было слишком опасно. Княгиня вполне могла съехать на какую-нибудь заповедь предков и отказаться демонстрировать всем свой дар. Заставить её я не мог и тогда бы неизбежно остался в вонючей куче собственных голословных обвинений и луже неблагодарности.
Ситуацию вырулил Искра. Старик хмуро осмотрел всех присутствующих и поднял вверх руку.
— Надзор, — веско произнёс старец и его мгновенно поддержала четвёрка родичей, во главе с Тихоном. Следом поднялась рука Прохора, затем проголосовал Никита и это словно пробило брешь в стене сомнений, охвативших членов Совета. Руки стали подниматься одна за другой. Одним из последних и явно нехотя присоединился к общему решению Храбр.
— Да будет так, — кротко произнесла со своего места княгиня, и я увидел крохотную искру разочарования в её взгляде. Это стало единственным намёком на мою правоту. Его было недостаточно для подтверждения моих подозрений, и я вполне допускал, что сильно заблуждаюсь насчёт Мирославы. Однако, извиниться перед женщиной позже мне никто не мешал, а вот исправить последствия излишней доверчивости было невозможно, — Пятеро достойных, что признала сила нашего рода, на три седмицы примут право надзора. Силой своей клянусь, что буду придерживаться их слова и доверять им, как самой себе.
Секунду спустя, вся пятерка кандидатов повторила клятву, с поправкой на смену договаривающейся стороны. Серия коротких вспышек над головами родичей, вероятно, сообщала, что клятва принята, но это было только моё предположение. Можно было выдыхать и отправляться по своим делам.
— Рад, что вам всем удалось договориться, — громко произнес я, — Так как к избранным я не отношусь и в делах рода не особенно разбираюсь, то хочу покинуть почтенное собрание.
— Не годится это никуда, Алёша, — покачал головой Храбр, — Дела рода важнее наших всех и такие вещи даже тебе понимать нужно. Предки смотрят на нас и ждут верных решений.
— Так это же ваши предки, Храбр, — возразил я, — Не мои. Или ты забыл, что я пришлый? Сам ведь мне об этом только что напоминал!
— Тело твоё наследнику Смоленского рода принадлежит, Алексей, — хмуро возразил мне старец, — И сам ты за род уже крови немало пролил. Ежели перед нами всеми от предков общих отрекаешься, то недолго и благодать их потерять. А там и имя твоё из книги рода исчезнет.
Время уходило. Все основные задачи на этом собрании я уже выполнил и планировал использовать остаток дня совсем иначе. Сейчас все подозреваемые в измене находились в одном помещении и я мог не опасаться, что схвачу за стенами терема случайное проклятие. Конечно, где-то там ещё оставались адепты Эрлик-хана, но это были уже привычные риски.
— Предки смотрят за делами своих потомков, а не за тем, как они обсуждают размеры урожая и налогов, — встав со своего места и подойдя к дверям из зала, хмуро ответил я, — Мне сложно рассуждать о том, чего я не понимаю, но, на мой взгляд, если кто сейчас на нас смотрит, то должен понимать, что сидя на месте ничего не сделаешь. Если и есть способ восстановить порядок в Смоленске, то он точно не в городе. И я найду его, хотят этого ваши предки или нет!
Говорить о своих планах я изначально не собирался. Тем более при всех. Однако, даже сейчас я понимал, что своевременно отреагировать на мои действия предатели не смогут. У меня была фора в целый день и дополнительное преимущество в виде смутной цели, о которой никто не знал. Без поддержки рода реализовать мою затею было крайне сложно, но варианты все равно были. Осталось только выбраться из зала совета.
Вместо ответа, Храбр поднялся и преградил мне дорогу. Взгляд старика ненадолго потерял фокус, словно он смотрел на что-то невидимое и я тут же подумал о том, что дед нырнул в интерфейс.
Останавливать меня подобным образом было довольно глупо. Если я не выражал должного почтения покойным предкам, то устраивать на их глазах показательную порку было весьма сомнительным решением.
Тем не менее, я навёл мысленный курсор на иконку дестабилизации и приготовился активировать навык. В прошлый раз я пришёл в себя раньше других и с каждым разом это давалось мне всё легче. Достаточно было выбраться за пределы зала и путь на свободу был открыт. Местным не хватит духу открыто пойти против собственных традиций и последовать за мной. Они так и будут разгребать дела и мелкие тяжбы, пока не выполнят свой долг.
Неожиданно на краю зрения появился
