лесу гуляет не так далеко, как в горах. Совсем рядом отряд. Пять минут — и ноги приносят нас к спуску в неглубокий овраг. На дне журчит невеликая речка. Скорее ручей. Перед ним, возле намытого половодьем коряжника лежит леший. Ну, как лежит? Вяло корчится, изгибая свою длинную тушу. Силы зверя покинули. Видно, пыжился доползти до известного схрона, каким бы для него стал завал из сбившихся в кучу мёртвых деревьев. Отлежаться хотел, да не вышло. И как только без глаз отыскал?
Сам ли он не дополз, или ему помешали — неведомо. Теперь точно уже не дадут зверю спрятаться. Обступившие лешего охотники удерживают живое бревно на месте длинными жердями, втыкая их концы под него. Одни мешают ползти, другие пытаются рубить топорами. Последнее выходит пока так себе. На теле зверя из ощутимых ран лишь успевшие затянуться смолистой коркой обрубки лап.
— Мужики, хорош мучиться! Это — наша добыча!
Сепан первым сбегает по склону оврага вниз. Это наши из среднего пальца — ребята Ефима. Узнаю предзов, что с нами плыли на Землю. Только, где командир их?
— А здороваться не учили? — вскидывает на очередной замах топор Рыся.
— Здорова, Вступившие! — исправляет оплошность Сепана Охотник. — А Ефим где? И мало вас что-то.
— Вас, смотрю, тоже что-то не густо, — откликается один из баронских подпевал, с каким Рысин некогда драил нужник.
— Мы неполным отрядом. У Матвея дела. Нам вчера хорошенько досталось.
— Эта тварь троих наших убила, — вновь влезает Сепан. — Оставляли бревно полежать на денёк, пока дар восстановится. Дайте место! Сейчас Смертик дело доделает.
— Сами справимся, — отскочив после очередного удара от лешего, с вызовом заявляет барон. — Теперь это — наша добыча.
— Ты в конец обнаглел? На обрубки взгляни — это наша работа. Говорят тебе: троих положили пока лапы рубили и глазья выкалывали. Где Ефим? Не тебе решать, чья добыча.
Пока спор, наши всем составом успевают спуститься в овраг. Мужики из отряда Вступивших, кроме нескольких, кто с жердями в руках не дают обессилевшему зверю сдёрнуть в коряжник, тоже бросили наскакивать с топорами на лешего и выстраиваются за спиной у барона.
— Нет Ефима. Куница загрызла. Я за старшего.
Вот те на…
— А точно куница? Не рысь?
— За словами следи! — вспыхивает барон. — За такое в Предземье я бы тебя плетьми запорол.
— Смерд.
— Что?
— Смерд добавить забыл.
Рысин вмиг багровеет.
— Пошли вон! Это наш зверь. Если и вы вчера били, то добивать надо было. Теперь наша очередь.
— А не пойдём если? — шагает ближе к барону Сепан. — Силой прогонишь? А хватит силёнок?
Сёпа зол. Очень зол. Еле сдерживается. Вмешаться?
— Тише, тише, мужики! Давай миром решать! — подаётся вперёд Охотник.
Змей рядом. Остальные наши тоже подходят. Правда за нами, и потому отдавать ценную добычу вдвойне неохота.
— А вы, что молчите? — поворачивается Домовиха к глядунам. — Кто здесь прав? Не мы разве?
— А что мы? — выставляет перед собой руки открытыми ладонями вперёд старший в паре. — Наше дело — следить, чтобы семена, бобы в карманах не осели. Если спросите, кто лешего вчера бил? Да — Идущие били.
Я медленно бочком смещаюсь к краю толпы. Если броситься к лешему, пока все заняты спором, и развалить его клинком на две части…
— Да сказано же вам, — рычит Рысин. — Неважно, кто зверя бить начал. Важно, кто закончит.
Вот я сейчас и закончу.
— Всё! Достал! — ревёт Сёпа. — Прочь с дороги! Или к йоку смету!
Разъярённый Метла надвигается на барона. Сепан сегодня потерял друга. Он может наделать глупостей. Надо ускоряться.
— Куда лезешь, мелкий! — хватает меня за руку безымянный из чужого отряда, когда я, подобравшись почти к самому краю их строя, уже было собрался бросаться к лешему.
— Сметёшь⁈ — рявкает барон и вскидывает перед собой руки.
Не успел… Началось!
Сепана, а вместе с ним и нескольких находившихся к нему ближе всех безымянных из наших, отбрасывает назад волной воздуха. Рысин, он — ветродуй. Его дар всем известен. Неужели Метла это сделал специально? Нарочно довёл вспыльчивого барона до белого каления?
— Что творишь⁈ — орёт кто-то из наших.
— Стойте! Нет! Всех, проливших кровь — на арену!
И, слава Единому, крик глядуна люди слышат. Оружие, как поднялось, так и опускается тут же.
Но Сёпе не нужно оружие. Я не прав — тут нет умысла. Нам сейчас бы давить на преступника, ударившего даром по братьям, но Метла вместо этого подскакивает с земли, куда рухнул, и бросается на обидчика.
Миг — и он подлетает к барону. Ни копья, ни топора в руках нет. Да они ему и не нужны. Попытавшегося ударить противника кулаком Рысина — видно, дядька сам испугался того, что свершил, и решил больше даром не бить — как Метла и обещал, сносит с ног.
Тут полёт ещё лучше, чем прежний. Призвавший дар Сёпа толчком рук в грудь обидчика отбрасывает барона на полдюжины саженей. Кувыркаясь, тот несётся назад. Проломившись сквозь своих, пролетает над лешим и врезается в тот самый коряжник, куда хотел удрать зверь.
— Это наша добыча! — ревёт разъярённый Сепан.
И несогласных с ним нет. Совсем нет.
Тот, что был, висит кровоточащим куском мяса на ветке, торчащей обломком из кучи коряг. Нанизался, как поросёнок на вертел. Он мёртв.
Ёженьки… И что теперь будет?
Я знаю что. Тут без шансов.
Глава пятнадцатая
Повышение ставок
Четыре семени и двадцать восемь бобов — вот цена одной потерянной жизни и одной загубленной. С того света не возвращаются никогда, с арены почти никогда. И это я ещё не считаю троих наших товарищей, погибших вчера в битве с лешим. Вопрос — стоило ли оно того? Ответ — нет. Точно нет.
Когда, вскрыв проклятого зверя, мы вместе со Вступившими вернулись в полис, Сепан сразу же пошёл к капитану. Не знаю, о чём они говорили — кроме Метлы были там лишь один представитель второго отряда и глядуны из обоих, как непредвзятые свидетели произошедшего — но обратно мой друг уже не вернулся. Позже нам сообщили, что прямо из кабинета Абоса Сепана забрала стража. Иного никто и не ждал. Убить человека даром — только для лорда простительно. Отправили
