— Вон там Мередит, — шепнула она. — Подруга...
— Вижу.
— Любопытно, где она раздобыла денег на билет?
О'Брайен не ответил.
— А вы случайно не находили в сумочке Лори ее билет? — спросила Жаклин.
— Я решил, пускай кто-нибудь из девочек им воспользуется, — буркнул О'Брайен. — Они же за него заплатили.
Хэтти с трудом взобралась на сцену и сграбастала микрофон. Но едва она представила таинственных гостей — жену конгрессмена, о котором никто и слыхом не слыхивал («выборы есть выборы, дорогая, а эти люди по крайней мере умеют читать»), и второразрядного актера из дневной «мыльной оперы», зрители вмиг утратили интерес. Растущее нетерпение публики вынудило Хэтти поскорее свернуть свою речь, напоследок возопив:
— А сейчас Королева Любви откроет бал!
Оркестр заиграл «Голубой Дунай», и Валентайн с «графом» закружились в вальсе. Жаклин покачала головой:
— Избито. И вдобавок под него чертовски трудно танцевать.
Уж это точно, особенно в том похоронном темпе, который взял оркестр. Однако «граф» не подкачал, чувствовал себя как рыба в воде, и Жаклин сообразила, почему его выбрали для этой роли. Розовый луч прожектора, поплутав немного, отыскал танцующую пару; кружась и плавно скользя в волшебном сиянии, они и впрямь выглядели романтично. Пышные юбки Валентайн покачивались, разметавшиеся волосы напоминали нимб. Тут тетушка Хэтти вскричала: «Все танцуют!» — и чары рассеялись.
На приглашение откликнулось всего несколько человек. Женщины превосходили мужчин количеством как минимум в десять раз. Жаклин, обожавшая вальс, с надеждой взглянула на О'Брайена. Тот покачал головой, и складки на его щеках обозначились резче.
— Простите, ваше величество. Боюсь, не смогу услужить.
— М-да, мало кто из мужчин умеет танцевать вальс.
— Вальсирую я божественно, — заверил ее О'Брайен. — Но только не в этих одеждах.
— Почему бы вам не снять пальто?
— Это часть моего маскарадного костюма.
Огорчение Жаклин еще больше усугубилось при виде Джин, восторженно кружащейся в объятиях Джеймса. Ее кавалер был при всех регалиях главы шотландского клана. Своими длинными ногами Джеймс всегда кичился и сейчас усердно приседал и вертелся, лишь бы юбка повыше задиралась. Беда в том, что от этих маневров просторные шаровары Джин тоже парили в воздухе, окутывая, словно вуалью, обоих, и в конце концов Джеймсу пришлось остановиться, чтобы размотать прозрачные тряпки, обвившиеся вокруг его туловища. Отнюдь не случайно он подвел свою партнершу к тому месту, где стояли Жаклин с О'Брайеном. Джеймс сделал вид, что не заметил ее, но Джин, раскрасневшаяся от восторга и розового освещения, посмотрела подруге прямо в глаза и победно улыбнулась.
— Не желаете присесть? — церемонно предложил О'Брайен.
— Раз не хотите танцевать, угостите даму выпивкой.
— Изволите дамский бокал пунша?
— Лучше я изволю дамский бокал виски. Наверняка здесь есть бар, где берут наличные. Хэтти вряд ли упустит шанс потуже набить мошну.
За «Голубым Дунаем» последовал другой вальс.
Еще несколько парочек дерзнули выйти в круг. Жаклин углядела Бетси, чеканившую шаг в объятиях Юлия Цезаря, и Сьюзен, мечтательно плывущую со своим ненаглядным Джо. Мисс Валентайн танцевала с импресарио. Они являли на удивление гармоничную пару, несмотря на лысину и брюшко Макса. В танце мистер Холленстайн поистине преобразился. Пусть ему недоставало профессиональной отточенности движений фальшивого графа, зато вальсировал он с шиком. Одет Макс был в обычный парадный костюм.
Мимо вновь проплыли Джин с Джеймсом, нарочито не замечая свою оставшуюся на бобах подругу. О'Брайен вновь справился, не желает ли Жаклин присесть. Она повторила свое недавнее предложение. Лейтенант вздохнул и сдался.
Бар они отыскали без труда — дорогу указывали таблички в виде сердечек со стрелками. Бизнес спорился — все столики были заняты. За одним из них Жаклин увидела Эмеральду Фитцрой в парике Марии-Антуанетты и платье с кринолином, Рядом с ней сидела агентша, которую Жаклин встретила на званом обеде. Дамы увлеченно беседовали, едва не соприкасаясь головами.
О'Брайен занял очередь к стойке, а Жаклин примостилась в сторонке. Вскоре она заметила еще одно знакомое лицо. У стойки бара, словно приклеенный, сидел граф и потягивал шампанское. Взяткой или иными путями, но он завладел безраздельным вниманием одного из барменов, и бокал графа не оставался пустым дольше нескольких секунд. Жаклин затруднялась определить, что ее больше восхищало — быстрота, с какой граф наливался шампанским, или же бессмысленное выражение его лица. Внезапно «аристократ» повалился вперед, точно срубленное дерево, прямиком в объятия Эмеральды Фитцрой. Столик перевернулся. Агентша вскочила. Эмеральда застыла в ступоре, на коленях ее покоилась голова графа.
— Боже! Он мертв! — раздался чей-то визг.
2
О'Брайен подскочил к упавшему, на секунду опередив Жаклин. Отпихнув с дороги столик, он уложил графа на пол.
Эмеральда заголосила. Жаклин с силой встряхнула ее:
— Замолчите! Он не умер.
— Пьян в стельку, — подтвердил лейтенант. — Ну же, Пьер, открой ясны очи! — Он отхлестал графа по щекам. Отклика не последовало, разве что губы графа растянулись в блаженной улыбке.
— Вы его знаете? — спросила Жаклин.
— А как же! Пляшет на Ист-Сайде, в одном из этих баров топлесс-поплесс. Ребята заметают его примерно раз в два месяца. Эй, детка, проснись! Пора.
Граф приоткрыл один глаз, увидел склонившегося над ним О'Брайена, передернулся и снова закрыл глаз.
— Уй-йдите, — промямлил он. — Я нич-чего так-кого не сделал.
— Нарушение общественного порядка в нетрезвом состоянии, — ласково поведал О'Брайен.
Граф широко распахнул оба глаза, в которых читалось возмущение.
— Я не н-нарушал. Вот, поглядите... — Он слабо взмахнул руками, очевидно указывая, что полностью одет.
Какой-то доброжелатель уведомил Хэтти об инциденте с ее протеже. Плотно сжав губы и яростно сверкая глазами, старушка протиснулась сквозь кольцо зевак и предприняла попытку спасти положение.
— Он болен! Знаете, подобные наследственные заболевания встречаются в старинных фамилиях... Ваша светлость, позвольте я провожу вас в ваши покои.
Граф хихикнул:
— Я бы предпочел милашку Виктора. С-слушай, старая вешалка, а как насчет п-прибавки к жалованью? Ты меня з-задаром имеешь.
— Уберите его отсюда! — рявкнула тетушка Хэтти. Подоспевшие официанты подхватили графа.
Нежно обвив за шею того, что помоложе, граф послушно дал себя увести.
Хэтти откинула с потного лба кудряшки и свирепо уставилась на Жаклин:
