class="p1">— Парни, как насчёт по миллиону зелёных на каждого? Я не жадный. Наличкой или на счёт? Только оставьте в покое.
Двое расплылись в лошадиных улыбках отбеленных зубов. Тот, что поменьше, с причёской ёжиком, брякнул:
— Не пойдёт, Самойлов. Или лучше — Огненный? Как тебе новая фамилия? Мы знаем о тебе всё, Рыжий Дьявол.
Лысый, напарник заржал, довольный тем, что они обо мне знают то, что якобы скрываю от всего окружающего мира.
— Да нормально, я к ним быстро привыкаю, — я спокойно вытер лицо вафельным полотенцем, раздумывая, какую именно часть жизни они обо мне знают. По всей видимости, выходил срок в последние два-три года.
— А почему имена не меняешь? — Буркнул лысый.
— А именем меня мать нарекла.
— И что?
— Мать — святое.
— Что значит «святое»?
— Тебе не понять. — Ухмыльнулся я. — Так как насчёт денег в обмен на спокойствие? Отдам две трети. По трети на каждого из нас. Каждому по миллиону и расходимся, словно никогда не встречались.
Я посмотрел тяжёлым взглядом в зрачки каждого. Их глазки бегали, они не были уверены в своих дальнейших шагах и поступках. Значит, сомневались, а сомнение — первый признак провала.
Я посеял зёрна сомнения в их проданных на корню душах. И каждым своим новым предложением включал программу, которой подвержены все они, взращённые на принципах: «Деньги делают мир», «Кто правит деньгами — правит миром», «У кого больше денег — тот владыка».
Проще говоря, под корочкой агентов вспыхнули три алые буквы «Д» — Делай Деньги Джон.
Писались по русскому…
Пистолеты опустились. Они придвинулись поближе, шепча, словно боясь своих же микрофонов и камер, что распихали в каждом мало-мальском уголке цивилизованного мира.
— Как ты хочешь провернуть это, Самойлов? — Обронил мелкий.
Я сделал голос совсем тихим, празднуя очередную психологическую победу. Чуть склонился и приблизился, словно скрываюсь от камеры и не хочу, чтобы мой голос услышали. Оба рефлекторно подвинулись, словно загораживая меня от тех камер, от которых я якобы прикрываюсь.
— Всё довольно просто.
Я не хватал пистолетов, красиво и бессмысленно укладывая обоих на пол, перехватывая оружие и героически убегая с погонями через весь город. Слава богу, я не актёр, а простой русский десантник, как мой отец, правда с навыками наёмника. Тем преимуществом, что Железный Данила не имел.
Полые черепа с хрустов встретились, затылки хрустнули друг о друга, и обладатели рухнули на пол, заливая совсем не киношной краской белый кафель.
Последние полгода я поймал себя на том, что больше не умею бить так, чтобы человек просто отключался.
Наверное, профессиональное…
Оксана сидела за столом в компании коротко стриженного парня в пиджаке. У меня складывалось впечатление, что этих пиджаков нашили на всю мировую бригаду однотипных. Агентов словно клонировали из одного человека.
— У нас проблемы, — шепнул я бесцветным голосом на английском в ушко микрофона, отобранного у одного из лежащих на кафеле. Попутно разглядывал из-за двери действия сидящего за столом.
Он подскочил, прилюдно щёлкая затвором «Береты». Профи, мать его.
С пистолетом наперевес, на напрягшихся ногах, словно пистолет весил не менее десяти килограмм, он пошёл к уборной, ожидая, что кто-нибудь обязательно выскочит прямо ему под дуло.
Воспитанные в одном русле, выплавленные в одном горниле, обработанные по одной схеме, они были очень предсказуемы.
Люди. Все мы люди. И делаем одни и те же ошибки.
Третий агент свалился на кафель с проломленной шеей. И — что за напасть? — мне пришлось в третий раз мыть руки…
— Доела, Оксана?
— Объелась. Я не могу больше.
— Не жадничай, в аэровокзале поешь, а потом в самолете, а потом снова в аэровокзале. Едва теперь будет по расписанию, а не только тогда, когда не стреляют…
Через четыре часа двухъярусный Боинг бережно нёс нас над песчаными землями, увозя из череды стран «Восточной сказки» в «Цивилизованный мир».
Лучшим индикатором спокойствия для меня было мерное дыхание мирно спящей рыжей девчушки. А с грехами как-нибудь после разберусь. Тут уж пусть Бог решает. Аллах он или кто другой — не имеет значения. С ним разговаривать буду напрямую, без посредников.
* * *
Мадрид взял в оборот с самого аэропорта. Кипящий жизнью город бурлил на разных языках сплошным потоком людей. Вечер. Фиеста [34] давно позади. Народ хлынул на остывающие улицы; в магазины, бары, дискотеки. Зажглись цветастые вывески, подсветки. Низкие облака или смог, отразил свет. Сумерки разгладились. Казалось, день никогда не кончится.
Оксана едва шею не свернула, вращая головой из стороны в сторону на заднем сиденье. Своды готических храмов, Макдональдсы, шпили башен, витрины магазин от кутюр, церкви и кинотеатры, мечети и дискотеки, памятники архитектуры и вывески секонд-хендов.
Готика, барокко, модерн, ренессанс. Эпохи возрождения и тёмные века. Время словно смешалось, скинув в кучу все достижения и красоты времён, приправив блюдо изысками нового времени.
— Куда всё-таки едем, сэр? — Обронил бородатый таксист с акцентом на английском. Официальный язык монархического королевства Испании — испанский, его мало волновал.
— К морю! — Не удержалась Оксана, выкрикнув на арабском.
Я поймал пристальный взгляд карих глаз в зеркальце заднего вида. Брови таксиста срослись на переносице. Наполнился подозрением с головы до ног. Губы сдвинулись в плотную линию:
— Или говорите куда едем или выходите.
— Оксана, ты знаешь арабский лучше меня, переводи.
Девочка кивнула.
— Расслабься, нам надо на запад. В окрестности городка под названием Кастельо-де-ла-Плана, — сказал я.
Оксана перевела, выслушала ответ.
— Он говорит, что место не близкое. От Мадрида на запад, на побережье Средиземного моря. Ему придётся не спать всю ночь, чтобы нас довести.
— Скажи, его бессонница окупиться сполна.
— Он требует предоплаты.
Я достал пятисотенную купюру евро, похлопал по плечу и обронил на арабском:
— Вези. Вторую, как довезёшь. Третью, в каком состоянии довезёшь. Вези. Рыжие не врут после обеда. Привычка детства.
Он подмигнул и тронулся в путь…
Едва солнце показало краешек из-за моря, и небо разогнало мглу, как шины затормозили у домика с невысокой, плетёной оградой. Растения так плотно окутали забор, что я не видел досок.
— Приехали. Вот он твой дом. Тихое, спокойное место.
— Ага, спасибо, Саид. — Я протянул водиле ещё две розовенькие пятисотенные купюры, подхватил спящую дочурку, сумку и прикрыл дверцу.
— Удачи тебе, Рыжий Дьявол. Я расскажу своим детям, что подвозил героя, — огорошил Саид в открытое окно и отдал честь, как старшему по званию.
Вот же расслабился.
— Просто оставьте меня в покое, разведчики хреновы, — ответил я по-русски.
Саид принял за похвальбу и кивнул. Он больше ничего не сказал. Старенький Фольксваген бодро покатил в обратный путь или ближайшую
