отношениях, и что немаловажно ладит с мачехой с детства. Екатерина ему и сестре Наталье рано умершую мать заменила, и они к ней с детства тянутся, искренне любят, причем не только на людях, но и в душе — такое сразу видно, тут без ошибки.
— Империя для всех народов, что в нее входят, одинаково приемлема должна быть. Становым хребтом русский люд является, и другие народы таковыми неизбежно станут, пусть и другой веры будут и обличья. А вот православные народы, да еще славянского корня, что на окраинах наших теперь огораживают от соседей злонамеренных, в нашей защите должны сами всегда нуждаться, на нее уповать токмо, тогда из-под руки державной никогда не выйдут. А дабы мысли у них никогда не возникло, то помешивать их постоянно как варево в котле, чтобы то не пригорело.
Алексей Петрович усмехнулся — действительно, народы в узде держать нужно крепкой, и руку властную они должны чувствовать постоянно, да такую что защитить всегда сможет, и отшлепать, если поведут себя как дитяти шаловливые, неразумные. А тех, кто взывать о «величие» начнет, и неважно чего, Сербии там или Греции с Арменией, в Сибирь немедленно отправлять вместе с адептами «учения», на вечное поселение. А там все народы поневоле русскими становятся — деваться некуда, и не сбежишь, а природа такова по своей суровости, что выживать нужно, а не об идеях отвлеченных мечтать. И притягивать народы потихоньку, как железобетон, «арматуру» из русских, с «наполнением». И без баловства и игрищ политических, на окраинах только «автономии» для наглядности, для врага внешнего.
— Все правильно — в Ливонии уже четверть русских, а будет больше, чухонцы грамоту нашу восприняли, а своей у них нет. И не будет — на родном языке пусть в быту меж собою говорят, легенды деткам сказывают, былины там всякие, песни на праздниках поют. То даже во благо пойдет, как и одежду свою пускай носят, никаких запретов не будет. Вот только наша речь для всей империи через век общей будет, потому что от одной окраины до другой везде употребляться будет к общей пользе. И без всякого диктата с навязыванием — и так воспримут, добровольно, с охотою, ибо дорога наверх только для таких открыта будет. В армии, али на флоте полный срок отслужить обязаны — без этого в «тягле» считаться будут все, хоть потомки татарских мурз или молдавских господарей. И отступлений быть не может — хочешь карьеру делать, покажи, что готов воевать и кровь пролить, а то и живот свой положить за державу по присяге данной.
Русский язык в ходу будет, вначале у всех служилых, потом и тягловые слои охватит по прохождению времени. Да и переселенцев будет множество — ведь империя есть плавильный котел. И опора на православие еще одна — причем действенная, если церковь энергичная, и делом неустанно занимается. А ей сейчас есть чем заняться — школы повсеместно создаются, и со временем даже в самых отдаленных местах будут. Образованный народ собственную пользу сам увидит, грамотность великое дело.
— Так что теперь, Катенька, нужно войну заканчивать, благо все наши враги и союзники ущерб уже страшный потерпели, и разорение у них сплошное. И опять долгий такой перерыв делать, чтобы сил накопить и реформы на новые территории распространить. Потихоньку решать другие проблемы — к этому времени англичане с французами сообразят, чем опасно для них восстановление «Восточной империи», причем уже не ромеев, а русской. Но там нам не грех новой смутой в их землях и владениях воспользоваться, лишь бы наши дети и внуки шанс свой не упустили…
Этот собор был святыней православия…
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ июнь 1767 года Глава 53
— «Семилетней войны» не случилось — пруссаков едва на четыре года хватило, и это при том, что французы не против них, а вместе на одной стороне воевали. Зато англичане, хоть и сменили приоритет, но как всегда в выигрыше остались, и неплохом, хорошенько ободрав галлов. Да и нам грех сетовать, не только свое взяли, но даже больше того. Теперь мы в барыше великом, и назад уже не отдадим. К чему такие глупости совершать⁈ Нет, тут мы ни вершка пруссакам не возвратим, и баста!
Алексей Петрович фыркнул, памятуя по школьному курсу, что присягнувшую императрице Елизавете Петровне Восточную Пруссию, отдали обратно битому королю Фридриху, что удостоился прозвания «Великого». Но сейчас так его именовать не станут — Бранденбург разорен русскими войсками, лишился множества мелких владений, что отошли воевавшим с ним соседям. Вроде по малости всем «пострадавшим» отрезали, но обкорнали владения прусского короля вполне серьезно. Но большую часть, вернее оставшуюся за Фридрихом половину Восточной Пруссии, он присоединил к Ливонскому королевству, теперь полному вассалу «Восточной империи». Вот такой парадокс — «служим и вашим, и нашим», но больше последним, и Петр Петрович этого нисколько не скрывал за семь лет мира, что его владения являются частью православного мира, потихоньку отходя от лютеранства. И протестов ни у кого не было, все уже осознали, с кем на самом деле воевать придется, а потому никакого желания не выказывали.
Да и кому выступать супротив⁈
Швеция и Дания союзники по «Северному Альянсу», и наконец, сообразили, что бесконечные междоусобные войны их только ослабляют, а выгоды никакой не несут, одни сплошные издержки. Так что окончательно определились с территориями — Дании отошел Шлезвиг и вся Норвегия, Швеции Финляндия вместе с Выборгом, часть Померании, да бывшие ганзейские города Бремен, Висмар и Данциг, что позволяли получать весомую долю барыша с германской торговли. И сейчас, хорошенько разорив Бранденбург (историки уже отмечали, что столь жуткого кошмара не случалось со времен Тридцатилетней войны), шведы с датчанами успокоились. И снова устремились в океан, осваивали новые колонии, благо Англия с Голландией в экспедициях им не препятствовали, как и курляндцам. Теперь под флагами с крестами находились владения в разных точках мира, даже в Новом Свете закрепились, освоив пяток островов и клочок побережья. И англичане «балтийским союзникам» не мешали.
Да оно и понятно — с одной стороны есть повод надеяться, что их можно оттянуть от России, а с другой, если станут врагами, то колоний лишатся в одночасье. Как произошло с французами, что потерпели значительный ущерб
