будто хочет прикоснуться. Затем, отвернувшись, Стэфан подходит к массивному столу и берет со столешницы ноутбук. У дорогущей навороченной техники треснула верхняя крышка.
– Боже! Что случилось?
Представляю, какой тогда урон там, внутри. С сочувствием замечаю глубокую продольную борозду, залегшую меж густых бровей Стэфана.
– Работал допоздна, оставил ноут на полу в гостиной у дивана, – криво усмехается Стэфан. – Бабушка посчитала, что мой макбук похож на весы…
– И… – прикрываю рот ладонью, начиная догадываться.
– Да, ты все верно поняла, – беззлобно усмехается он в ответ.
Под глазами Стэфана замечаю едва заметные морщинки усталости.
– Больше двух тысяч баксов весит моя бабушка.
Громко охаю. Представляю, как расстроен Стэфан!
– Я в город, – подтверждает мои худшие предположения.
Ну, как же?! Я же только решилась. Я же…
– Отдам Лебедеву. Важную информацию нужно вытащить, – смерив меня с ног до головы беглым взглядом, задержавшись на округлом животе, встречается со мной глазами, добавляя. – Тебе что-нибудь привезти из города?
Опускаю на секунду ресницы, пряча за ними чувства. Только себя… Качаю головой.
– Нет, Стэфан, мне ничего не нужно.
Кивнув, собирается отвернуться, как вдруг спрашивает:
– Так, зачем ты приходила? – густые брови съезжаются на переносице.
Кусаю губы под внимательным взглядом Стэфана. Боже, как это сложно. Его сотовый звонит, и я напряженно наблюдаю как он, не спуская с меня глаз, отвечает:
– Да, я уже выхожу…
Пройдя мимо меня, он на секунду останавливается у двери.
– До вечера, – затем уверенно продолжает свой путь.
Прижав ладонь к сумасшедше бьющемуся сердцу, понимаю, что мы только что произнесли столько слов, сколько не сказали за все эти дни вместе взятые. Делаю глубокий вдох. Сегодня я приготовлю ужин и мы проведем его вместе. Расставим все точки над «i». Я готова выслушать Стэфана Дицони. А я больше не хочу тратить попусту свою жизнь. Это хуже пытки. Не хочу больше топить себя в этом болоте!
Глава 72
Стэфан
– Привет, проходи, – Нина неуклюже отступает в сторону, пропуская меня в просторную гостиную.
Круглое обычно румяное лицо, сейчас кажется бледным и осунувшимся. Даже её взлохмаченные рыжие завитушки на голове, затянутые в высокий небрежный хвост, будто поникли от моего лишённого каких-либо эмоций взгляда.
Встав напротив окна, складываю руки на груди. Смотрю из-под бровей, но стоит мне приподнять саркастически бровь, как рыжая складывает руки в умоляющем жесте.
– Стэфан, спасибо, что приехал, – прочистив горло, указывает рукой на диван, приглашая присесть. – Я, если честно думала, ты откажешь.
Игнорирую её жест. Этот разговор, встреча… Кому это надо? Явно не мне.
– Нин, давай по делу, – морщусь от того, как максимально грубо и холодно это прозвучало. Я ещё зол. Вернее сказать – очень зол.
– Не смотри на меня так, Дицони, – хмурится, поправляя синее платье.
Приподнимаю саркастически бровь. Да что ты?!
– Серьёзно? – с вызовом выдвигаю вперёд подбородок. На скулах перекатываются желваки, и я почти неимоверными силами пытаюсь унять готовые сорваться с цепи злость и негодование. Прячу руки в карманы, поджав губы. В моём голосе звучат неподдельные раздражение и уязвлённость:
– О чём, чёрт возьми, ты думала, когда поднимала МОЮ трубку, видя, что звонит Катя? Что это было Нина? – смерив её разочарованным взглядом, развожу резко руки в стороны, но лишь для того, чтобы вернуть их в прежнее положение. – Месть? Что? Хоть убей, не понимаю.
Нина втягивает голову в плечи, прячет дрожащие пальцы в складках платья.
– Ради Бога, ну, какая месть, Стэфан!? – прижимает руку к груди в районе сердца. Внушительная грудь натягивает ткань платья, доказывая, что женщина очень волнуется. – Там имя не определилось, только номер, – тяжело опустившись на диван позади себя, кладёт руку на живот внушительного размера. Нина глубоко беременна.
– Бабушки твоей не было поблизости, ну, а ты в душе… сам знаешь… Я просто подумала, – тараторит со скоростью звука, глотая слоги, – что вдруг что-то важное… и…
Слегка смягчаюсь, когда слышу в дрожащем голосе Нины искреннее отчаянье.
– Хочешь, я поговорю с Катей? Объясню, что ничего не было. Я же тогда зашла просто поздороваться, – отворачивается, ища что-то в кармане платья. Платок.
Разворачиваю её за локоть лицом к себе.
– Что объяснишь? Как ты себе это представляешь? – на миг прикрываю устало глаза. Уголок рта нервно дёргается. – Что все годы у нас ничего не было, кроме как дружеского перепиха, который перерос в фиктивный брак? Что приехала неожиданно и без спроса взяла трубку, наплевав на все личные границы? – саркастически ухмыляюсь, а у самого кошки на душе скребут. – Да, прям так и вижу, что её успокоит это, – отмахнувшись упираюсь рукой в подоконник. – Особенно, когда добавишь, что вся эта мишура была сделана с целью вытащить меня из-под следствия, которое организовал Зимин.
Да, у меня непростой характер. Сжимаю челюсть, стараясь сдержать негодование, которое выплескивается токсичным бензином, образуя лужу приличных размеров. На ее поверхности уже образуются разноцветные яркие круги.
– Объясню, что между нами, ничего нет, – зелёные глаза смотрят уверенно. – Хочешь, даже расскажу… расскажу из-за чего мы расстались? – кивает, будто хочет убедить, что это точно не будет лишним. – Всё, как было! Что это я… я предала тебя. Что наш брак – фикция – бумажка, которой можно подтереться. Мы даже и дня вместе не прожили!
Усмехаюсь криво. Вот это номер! И это предлагает Нина?! Человек, который знает меня как облупленного. Чтобы там ни было, но я не лицемер и за женские юбки прятаться не собираюсь.
– Ты не предавала меня, – отрубаю резко и непреклонно. – Мы ничего не обещали друг другу.
Нина тяжело сглатывает, должно быть, в душе не соглашаясь со мной.
Моя бровь удивлённо ползёт вверх. Неужели до сих пор считает себя виноватой? Что за чушь?!
– Ты имеешь право поступать так, как считаешь должным, тем более, когда дело касается твоей дочери.
Нина нервно трёт шею, прежде чем подавлено произнести:
– Но, в любом случае, я поставила тебе ультиматум…
Поднимаю руку, останавливая быструю речь.
– Я понимаю тебя. Если бы мой ребенок заболел, я бы не задумываясь пошёл на всё, – даю понять, что ни в чём не упрекаю, даже права не имею. Особенно остро всё осознаю сейчас, когда сам скоро стану отцом. – Да и я отказал в твоей просьбе. Для меня это не приемлемо. Всё честно. Я не вижу проблемы.
Лицо женщины меняется. Кажется, ей становится ещё больнее от моих слов.
– Ты никогда ни в чём не отказывал мне до того момента, – заламывает пальцы. В глазах боль горит. – Я знаю, это слишком… то, о чем я попросила. Я уже молчу о том, что ты и
