что без них подкупольнику не выжить.
— Может, оно и так, — недоверчиво пробормотала Лена. — Сказкой, конечно, сильно отдает, но — кто я такая, чтоб спорить? Всего лишь недавняя глава республики, подумаешь. У нас, сестричка, сейчас совсем другие заботы. Не подкупольники. Мы проиграли и вынуждены уходить в неизвестность, вот что нас должно волновать в первую очередь! Как спасти доверившихся нам людей! А ты говоришь — в подкупольниках социализм на автоподдержке. Какая нам разница, что в подкупольнике?! Мы уйдем из него завтра в оцепление первого стартового ковчега! А после первого старта тут такое начнется! Если выживет хоть кто-то — уже удача!
— Судьба республики — наше дело! — убежденно сказала Зита. — Ребята за нее жизни отдали!
Лена внезапно шагнула к ней вплотную. Положила руки на плечи, коснулась лбом ее лица.
— Главное — ты останься живой, — тихо сказала она. — Ты — единственная ценность в моей жизни. Не представляю, как жить без тебя.
— А муж? — спросила Зита, преодолевая неловкость.
— Коля — замечательный мужчина, хоть и дурачок, — вздохнула Лена и отстранилась. — У него сейчас вершина возраста. Это когда напоследок тянет перед молоденькими погарцевать, если не в курсе. А я кто? Всего лишь немолодая, потрепанная жизнью бывшая балерина. Я его искренне уважаю и люблю, честно. Но и понимаю. Так что он там, готовит к старту первый ковчег. А я здесь, в оцеплении. У него там… бурная личная жизнь, в общем. Я вам с Костей дико завидую, если честно. Ему, кроме тебя, никто больше не нужен, даже на ножки не смотрит. Ну и тебе, как ни странно, кроме Кости никто не нужен. Ты даже мужиков взглядами перестала провожать! Только жалеть меня не надо, хорошо?
— Да я и не жалею, — серьезно сказала Зита. — Я тобой горжусь, сестра.
Лена шмыгнула носом и отвернулась.
— Оп, а вот и Кира идет, — пробормотала она. — Чего она тут забыла, на Химмаше? Ах да, у нее тут родители…
Спартаковка рассеянно приветствовала их, не обратив внимания на странное состояние Лены.
— Походила по старому Химмашу, — сказала Кира и криво усмехнулась. — Словно в детство вернулась. Я ведь все детство мечтала из подкупольника вырваться. Уехать куда-нибудь на юг, а там… там, по моим представлениям, меня ждала какая-то райская жизнь. Мелкая дурочка, в общем. Поглядела на Кавказе на юг, век бы его не видеть… А сейчас встала перед десятой школой и чуть слезами не улилась. Даже стыдно как-то.
— И ничего страшного, не ты одна такая, — буркнула Лена. — Вон она перед второй школой улилась, и ей нифига не стыдно.
— Кира, принимай «Спартак»! — неожиданно сказала Зита. — По ротации.
Спартаковка бросила на нее вопросительный взгляд.
— Думаешь, не справишься?
— Справлюсь, — пожала плечами Кира. — Но как-то непривычно. Мы все считали, в последний бой пойдем под твоим руководством.
— Не в последний бой! — убежденно сказала Зита. — Мы уходим первопроходцами в дальний космос! И неважно, что уходим с боем! Заполярная республика шагнула дальше всех на Земле, нам и идти в космос первыми! Кроме нас, не сможет никто!
Кира наградила ее очень странным взглядом.
— Действительно звездная принцесса… — пробормотала она. — Но тогда тем более ты должна быть во главе «Спартака». Кто, как не ты, наиболее достойна? Снова, как в юности, соберемся на станции, построимся, и Давид рядом с тобой…
— Давид?!
— Только что прилетел, — хмыкнула Кира. — Не выдержала душа старого спартаковца! Сидит с ребятами у Торгового центра, обнимается… Вы что, не знали? А зачем отрядную линию выключили?
— Принимай «Спартак», Кира! — твердо повторила Зита. — Давид тебе поможет.
— А ты?
— А у нас с Леной, оказывается, осталось одно незавершенное дело, — вздохнула Зита. — Одно очень важное, очень нужное дело. Прозевали. Никудышные мы руководительницы, Лена. А уж что Каллистратов скажет, даже представлять неохота… Мы вас догоним, обещаю. Пусть у самого последнего ковчега, но будем вместе!
Кира подумала. Кивнула и коротко бросила ладонь к черному берету.
Глава 20
Мотовоз затормозил резко и неожиданно, люди в двухэтажном вагоне-«лежанке» разом качнулись вперед и начали тревожно оглядываться, поехали по проходу многочисленные вещевые сумки и тюки. Зита подхватила оружие, кивнула Лене и пошла к выходу. Поезд-эвакуатор из Копейки должен был следовать до приемно-разгрузочного тоннеля ковчега без остановок. Они все следовали без остановок, как можно быстрее, чтоб вывести гражданских из-под возможных обстрелов. Остановились — значит, что-то произошло.
Брякнул ручной привод открытия дверей, Зита приподняла ствол. Путеец в скафандре с оранжевой верхонкой равнодушно глянул на оружие, и Зита тут же поняла причину его слабой реакции. Мужчина просто смертельно устал. Сколько он не спал? Сутки, трое? Железнодорожные подъезды к ковчегам последние дни находились под непрерывными атаками, южные соседи словно с ума сошли. Все соседи республики сошли с ума, как только начали выходить на режим распределенные двигатели ковчегов и на гравитационных картах Сибири разом обозначились четкие пятна аномалий. Поняли, что ковчеги — действительно не противоатомные убежища, а нечто более серьезное, неведомое, опасное, и в панике начали бить по всему подряд. Хорошо еще, что поздно поняли.
— А, «Спартак»! — сипло сказал он. — Это хорошо. Пути разбиты, одиночное накрытие ракетой. Распоряжение диспетчера — выводить людей к приемно-разгрузочному тоннелю пешком, тут пара километров осталась. Вещи пусть не берут, закроем воронку и подгоним состав. Организуете, или у вас своя задача?
Зита кивнула Лене, и через несколько секунд в вагоне раздался ее голос:
— Всем покинуть вагоны! Попарно, по проходам до первого вагона и наружу! С собой — только рюкзаки НЗ! Мужчинам — освободить проходы от клади, взять детей на руки! Командирскому составу находиться при своих группах, контролировать скорость движения! Следовать до приемного тоннеля, ожидать подхода состава! Повторяю…
— Токарь, ставим струбцину! — заорали издалека. — Проверяй!
— Иду… — пробормотал путеец и тяжело спрыгнул на щебень.
Зита последовала за ним.
— Снова здесь? — полюбопытствовала она. — Не понравился европейский воздух свободы?
Путеец смерил ее тяжелым взглядом.
— Я помню всех, кому подписывала помилования, — пояснила она.
— А, подруга Лени… Ну, вернулся, и что? Нельзя?
— Нежелательно, — честно сказала она. — Нам в ковчеге предатели не нужны. Формально ты, конечно, не предатель, но по факту — да. Любой эмигрант — предатель. И соответственно — бракованная деталь в общественном механизме. Подведешь в любой момент.
Мужчина нервно дернул щекой.
— Я не предатель. Потому что вашим никогда не был. Просто долго шел к республике. Ну и пришел. Я это так понимаю.
Она обдумала его слова. А умен Токарь. Молодец.
— За меня поручились, — неохотно добавил путеец. — Мастер участка и одна из ваших.
