шаг — и оказался снаружи.
Ведающая тайны меня ждала.
— Идём, — произнесла она и, не дожидаясь ответа, пошла вперёд.
Мне ничего другого не оставалось, как последовать за ней.
Так как разговаривать со мной она явно не собиралась, я мог как следует осмотреться.
Вообще, когда только попал в поселение, я был сильно удивлён. Признаться честно, думал, что воинствующий зелёнокожий народ живёт в вигвамах, вроде того, в который заселили меня. Но я сильно ошибался.
Как и у нас в поселении, большинство домов оруксов были выполнены из материала, который отлично сохранял тепло и защищал от холода, только, в отличие от домов в Сваргасе, строения племени Кровавых топоров имели не прямоугольную форму, а форму шестигранников.
Также отличались и крыши, сделанные из сегментов-треугольников, углы которых соединялись вместе, образуя шестигранный конус, тем самым делая кровлю скатной.
У нас в поселении все крыши были прямыми.
И ещё одним отличием, о котором просто нельзя не упомянуть, был цвет домов, а также их декор. В отличие от Сваргаса, где мы красили строения в серые цвета и украшали их небольшими клумбами с цветами, оруксы подошли к этому делу более скрупулёзно. В цветах их домов превалировали красные, начиная от светлого и заканчивая бордовым, и чёрные; украшали их черепа, кости, клыки, а также различные тотемы, которых было очень много.
Если бы я не смог отличить дом Ника от дома Луки в Сваргасе, ибо они были одинаковыми, то здесь все строения настолько отличались друг от друга, что отличить один дом от другого не составило бы мне большого труда. При условии, что я должен был знать, кто живёт в каждом из них.
Помимо архитектуры поселения Кровавых топоров, отличался также и их быт. Больше всего он напоминал быт индейцев, о которых я читал на родной Земле. Каждый тут не слонялся без дела, все работали на благо клана, даже дети. Женщины занимались домашним хозяйством, вроде готовки, разделки добычи и присмотром за молодняком — за теми, кто был совсем маленьким. Дети постарше рыбачили, помогали своим матерям, чистили овощи и фрукты и выполняли любую другую работу, которая им была под силу.
Уверен, что подростки уже смело ходили охотиться на некрупную дичь, пасли стада тауро и так далее.
В общем, в поселении царили мир и покой, и даже моё появление не было для оруксов чем-то необычным. Да, на меня бросали взгляды, но заинтересованности в них практически не было. Человек и человек, экая невидаль.
— З’ахар н’ур. — К нам подошёл молодой орукс, который, несмотря на свой юный возраст, — по моим прикидкам, ему около лет четырнадцати-пятнадцати — был уже выше меня на голову, и это при условии, что я не забывал повышать свой Атрибут Тела.
Фламиника посмотрела на меня и что-то ответила ему на своём.
Жаль, мне не досталась от Тарана Руна, позволяющая понимать язык коренных жителей Единства.
От мысли о том, как я подумал о своём мёртвом наставнике, мне стало немного не по себе. В первый раз в жизни я подумал о нём как о Восходящем, с которого мне не упала нужная мне Руна, а не как о человеке, который мне был дорог.
На душе сразу же стало скверно.
Тем временем молодой орукс, окинув меня оценивающим взглядом, усмехнулся и вновь что-то сказал Фламинике.
Я не знал языка, но сразу же понял, что это либо какое-то оскорбление, либо что-то обидное.
Оскал (ранг: дерево) — идентифицировал я орукса, который был Восходящим.
— Что он сказал? — Я кивнул на молодого нахала.
— Не важно, — ответила мне Ведающая тайны. — Идём. — Снова, не дожидаясь моего ответа, она пошла дальше.
И я уже сделал несколько шагов за ней, когда услышал слово, значение которого знал.
— Орух! — крикнул мне в спину орукс.
У зелёнокожего народа это слово было оскорблением, которое означало Кроличья душа, или если проще — трус.
Я остановился и повернулся к обидчику. Он, скрестив руки на груди, смотрел на меня снизу вверх и улыбался.
Фламиника, тем временем, тоже остановилась и что-то сказала ему, но орукс указал на меня пальцем, и в его речи вновь прозвучало это слово.
Не знаю, какие в поселении Кровавых топоров царили правила, но оскорблять гостя было последним делом у большинства рас, населяющих Единство.
Я сделал шаг в его сторону, но Ведающая меня остановила.
Её рука легла мне на плечо.
— Он меня оскорбил, — обернувшись, произнёс я, глядя в глаза Фламиники, а затем резко сбросил её руку. — У вас со всеми гостями так обращаются? — спросил я, и вдруг до меня дошла одна простая истина.
А кто вообще сказал, что я тут гость? Меня поселили в каком-то жалком вигваме на самом краю поселения, притом что Таран рассказывал мне, что когда он ездил к Кровавым топорам, он жил в доме вождя.
Ведающая тайны покачала головой.
— Идём, — произнесла она, а затем что-то добавила уже на своём.
Оскал усмехнулся и смачно плюнул на землю.
— Карах’ар, — громко произнёс он очередное оскорбление, которое я тоже знал. Оно переводилось как «Без родства», ну или если на земной — выродок.
Лицо Оскала изменилось. Сжав кулаки, он уверенно направился ко мне.
Я, разумеется, не стал отступать и тоже сделал шаг в его сторону, но накинуться друг на друга мы не успели, ибо меня собой закрыла Ведающая.
Она что-то на своём рявкнула на молодого орукса, и с того мигом слетела спесь: он как-то сразу осунулся.
Оскал что-то ей ответил.
— Он извинился, — не оборачиваясь, произнесла Фламиника.
— Мне плевать. Он оскорбил меня, причём ни за что, и должен понести наказание! — Я не собирался просто так отступать. — В твоём племени это традиция? Если да, то оставляй свою информацию о наезднике себе, а я оставаться здесь не хочу. — Сказав это, я уверенно пошёл в сторону выхода из поселения Кровавых топоров.
А ведь утро так хорошо начиналось…
— Постой, — послышался голос Фламиники мне вслед, но я даже и не думал останавливаться. В Сваргасе такого бы никогда не произошло. У нас ко всем гостям относились как к родным, а здесь такое неуважение!
Катитесь вы все к чёрту!
Я успел пройти с десяток метров, прежде чем путь мне преградили.
В этот раз это был обычный орукс, а не Восходящий.
Хотя слово «обычный» тут вряд ли подходило. Во-первых,
