Птица тихонько заклекотала.
Митч вернулся к машине за остальными покупками и только тут заметил нечто, от чего застыл на месте.
Дверь в погреб была распахнута настежь.
* * *
Сначала он хотел просто подойти и заглянуть в погреб, но волосы, дыбом вставшие на затылке, заставили его проявить осторожность. Вчера, выходя из подвала, он плотно притворил за собой дверь. Когда он утром уезжал из дома, дверь по-прежнему была закрыта. Ее не мог распахнуть ветер, пусть даже и очень сильный, потому что дверь была очень тяжелой. Ему и самому удалось это с большим трудом.
Стараясь ступать как можно бесшумнее, Митч поспешил вернуться в дом, где прямиком направился в спальню родителей. Оказавшись там, он открыл ящик тумбочки между кроватями, чтобы убедиться в том, что отец по-прежнему хранит там пистолет.
Да, он был на месте. Маленький, но смертельно опасный. Именно его Митч и рассчитывал там найти.
Он помнил этот пистолет. У него была черпая рукоятка и серебристый ствол. Кажется, его подарили отцу Квентин Рейнолдс и Натан Шелленбергер.
Одни Бог ведал, когда оружие в последний раз смазывали или чистили и можно ли из него стрелять, не опасаясь получить пулю себе в грудь. Нельзя было исключать возможности того, что из этого пистолета, который представлял собой скорее коллекционный экземпляр, чем реальное оружие, не стреляли уже лет двадцать, если не больше. Митч обнаружил в его магазине пули. Даже если пистолет и не представлял собой реальной угрозы для жизни, он, тем не менее, был способен нагнать страху на кого угодно.
«Кое-какие подробности сельской жизни не забываются никогда», — подумал Митч.
Во-Во-первыхэто касалось умения стрелять. Во-вторых, рассказов о бродягах, забирающихся в пустующие дома. По большей части это были люди, связываться с которыми было опасно. Иногда это были сбежавшие заключенные, скрывающиеся среди просторов прерии от властей. Они облюбовывали в качестве пристанища дома среди бескрайних просторов, где хозяевам трудно было рассчитывать на чью-то помощь.
Митч взял пистолет и вышел во двор.
Хотя он и прикрыл дверь погреба, болтающийся сломанный замок ясно указывал на то, что «мотель» не занят. Наверное, случайный гость очень обрадовался, обнаружив погреб, оборудованный как квартиру. Если внутри и в самом деле кто-то был, он допустил непростительную халатность, не притворив за собой дверь.
Или он страдал клаустрофобией.
Или он был здесь раньше, но уже ушел.
Митч отчаянно надеялся, что дело обстоит именно так.
Влажная трава заглушала его шаги.
Подойдя к дверному проему, он глубоко вздохнул, правую руку с пистолетом поднял, а левой щелкнул выключателем на стене.
Свет озарил комнату, которая выглядела точно так же, как и днем, с одним небольшим исключением.
На раскатанном на полу матрасе спал человек.
— Подъем! — скомандовал Митч.
Парень пошевелился, а затем резким движением сел на постели. Это был высокий худощавый юноша. У него были темные волосы, на худом лице застыло недовольное выражение.
— Какого хрена!
— Вставай, — повторил Митч. — Только без резких движений.
Он видел, что парень скорее зол, чем испуган. Он возмущенно уставился на пистолет в руке Митча, потом поднял глаза к его лицу.
— Кто ты такой, какого хрена тут делаешь и какого черта украл пистолет моего отца?
* * *
Несмотря на то что они неподвижно стояли в кухне, Митчу казалось, что они медленно кружат вокруг друг друга, пытаясь привыкнуть к тому факту, что они братья.
Оказалось, что парню присуща почти пугающая прямолинейность.
— Ты Джефф? — спросил его Митч еще в погребе.
— Да, а кто ты такой?
— Похоже, я твой брат, — пожал плечами Митч. — Я Митч.
— Да ну? — отозвался Джефф, сопровождая загадочный ответ взглядом, который Митч не понял. — У тебя есть пиво?
Спустя несколько минут они уже стояли в кухне, держа в руках по банке пива.
— Где тебя носило целых семнадцать лет? — спросил Джефф Ньюкист у Митча Ньюкиста.
— Сначала я учился в колледже, — ответил Митч, решив, что буквальный ответ будет самым безопасным. — Потом пару лет жил в Чикаго, полгода в Денвере. Остальное время я провел в Канзас-Сити.
— Но почему ты никогда не приезжал домой?
В вопросе не было горечи, или Митч ее просто не заметил. Он готов был поклясться, что Джеффом движет лишь неуемное любопытство. Тем не менее он ответил встречным вопросом:
— Что они тебе обо мне говорили?
— Ма и па?
Митч даже вздрогнул: «Ма и па?» Не поверив своим ушам, он уточнил:
— Ты называешь их «ма и па»?
На угловатом лице паренька вдруг промелькнуло выражение, которое Митч мог охарактеризовать только как сарказм.
— Когда я был маленьким, она хотела, чтобы я называл ее «мама». — Джефф произнес последнее слово на французский манер, сделав ударение на последнем слоге. — Я сократил это обращение до «ма», только чтобы ее позлить.
— Не сомневаюсь, что ты своего добился, — не удержался от смеха Митч.
В глазах паренька появилось удивление, но потом он, похоже, обрадовался, хотя и постарался это скрыть.
— А как они объясняли мой отъезд и отсутствие? — поинтересовался Митч.
Джефф пожал плечами.
— У тебя возникли проблемы. Тебе лучше было уехать. — Он снова заговорил деланно высокопарным тоном, явно имитируя манеру родителей. — Тебе лучше было не возвращаться, — закончил он.
— У меня возникли проблемы? — фыркнул Митч.
Парень приподнял брови.
— Ты хочешь сказать, что этого не было?
— Я хочу сказать, что в происшедшем не было моей вины.
Настала очередь Джеффа фыркать.
— А-а, ну да, конечно.
Митч почувствовал, что проникается все большей симпатией к этому колючему пареньку.
— А они не говорили, какого рода проблемы у меня якобы возникли?
— Они не говорили, зато говорили все остальные. Кое-кто считал, что ты мог убить… ту девушку на кладбище…
— О господи! — выдохнул Митч. — Они и в самом деле так думали?
— Вряд ли. Я не знаю. На самом деле никто ничего не знает. Знаешь, как они меня называют?
Митч удивленно моргнул от такой неожиданной смены темы.
— Кто?
— Люди.
— Нет, не знаю. Как?
— Суррогатный сын. Как тебе это?
У Митча защемило сердце. Ему стало обидно за брата.
